Кэтрин подчинилась.
— Хорошо, — сказала она. — Можно и туда, раз все равно куда ехать.
Она заметно приуныла. Молча съежилась в углу, бледная, поникшая, измученная. Мэри хоть и занята была собственными переживаниями, но заметила эту перемену.
— Уверена, мы его найдем, — сказала она неожиданно ласково, чуть ли не с нежностью.
— Или будет слишком поздно, — ответила Кэтрин.
Мэри не поняла ее, но жалела бедняжку — видела, как та страдает.
— Ерунда, — сказала она, легонько погладив ее по руке. — Если его там нет, мы найдем его в другом месте.
— Но если он ходит по улицам — и будет бродить так часами? — И, наклонившись, Кэтрин поглядела в окошко. — Или не захочет больше со мной разговаривать, — сказала она едва слышно.
Несуразность этого предположения была очевидной, и Мэри не стала ее разубеждать, лишь крепко взяла Кэтрин за запястье: чего доброго, та откроет дверь и выпрыгнет на мостовую. Возможно, Кэтрин догадалась, почему ее держат за руку.
— Не бойтесь, — со слабой усмешкой произнесла она. — Я не собираюсь выскакивать из такси. Все равно это не поможет.
Услышав это, Мэри резко отпустила ее руку.
— Я должна извиниться, — продолжила Кэтрин, с трудом выговаривая слова, — за то, что вовлекла вас в это дело и о многом не сказала. Я больше не помолвлена с Уильямом Родни. Он женится на Кассандре Отуэй. Там все устроилось — у них все хорошо… А он часами ждал на улице, и Родни привел его. Стоял под фонарем и смотрел на наши окна. Он был бледный как мел, когда вошел. Уильям оставил нас наедине, мы сели и стали разговаривать. Кажется, это было так давно. Или это было вчера? Как давно я ушла из дома? Который час? — Кэтрин наклонилась вперед, чтобы посмотреть на часы, будто ей было очень важно знать точное время. — Всего половина девятого! Тогда он может еще быть там. — Она высунулась из окна и крикнула водителю, чтобы ехал быстрее. — Но если его там нет, что мне делать? Где его искать? На улицах столько народу.
— Мы его найдем, — твердила Мэри.
Мэри не сомневалась, что рано или поздно они его отыщут. Но допустим, они его нашли — и что дальше? Она попыталась посмотреть на Ральфа со стороны — что в нем такого, к чему можно так безоглядно стремиться? Попыталась снова представить его таким, каким видела раньше, и, сделав над собой усилие, вспомнила окутывавший его ореол таинственности и чувство смущения и восторга, каждый раз охватывавшее ее в его присутствии, так что она месяцами не слышала его реального голоса и не видела настоящего лица — во всяком случае, так ей теперь казалось. Мэри пронзила боль утраты. Ее ничем не восполнить — ни успех, ни счастье, ни забвение этого ей не заменят. Но вслед за этой грустной мыслью пришла уверенность, что теперь наконец она знает правду, а Кэтрин, подумала она, украдкой поглядев на нее, правды еще не знает, и конечно же Кэтрин стоит пожалеть.