Денем, едва удержавшись от улыбки, поставил трость на место и вынул меч из узорных ножен.
— Он принадлежал Клайву[8], так мы обычно говорим, — сказала Кэтрин, машинально возвращаясь к обязанностям хозяйки дома.
— Это неправда? — спросил Денем.
— Скорее, семейное предание, традиция. Я не уверена, что это можно доказать.
— Вот видите, а у нас в семье нет традиций, — сказал Денем.
— Как это скучно, — вновь заметила Кэтрин.
— Обычный средний класс, — отвечал Денем.
— Вы оплачиваете свои счета и говорите правду. Не вижу, почему вы должны нас презирать.
Мистер Денем бережно убрал в ножны меч, который, по уверениям семейства Хилбери, принадлежал доблестному военачальнику.
— Я всего лишь хотел сказать, что не желал бы оказаться на вашем месте, — ответил он, словно более всего заботился о точности формулировок.
— Никому не хочется быть не на своем месте.
— Мне хочется. Я бы с радостью поменялся местами с кучей людей.
— Так отчего же с нами не хотите? — спросила Кэтрин.
Денем смотрел, как она сидит в дедовом кресле, тихонько вертя в пальцах ротанговую трость двоюродного дядюшки, на фоне блестящих бело-голубых полос и бордовых переплетов с золотым тиснением. Ее живость и спокойствие, как у экзотической птички, легко балансирующей на веточке перед новым полетом, так и подбивали его раскрыть ей глаза на ограниченность ее удела. Как быстро, как легко она о нем забудет!
— Вы же ничего не получаете из первых рук, — начал он почти грубо. — Другие все уже сделали за вас. Вам не понять, как приятно покупать вещь, на которую пришлось долго копить, впервые прочесть новую книгу или сделать какое-нибудь собственное открытие…
— Продолжайте, — сказала Кэтрин, потому что Денем остановился: перечисляя все это, он вдруг усомнился, есть ли в его словах хоть доля истины.
— Конечно, я не знаю, как вы проводите время, чем занимаетесь, — продолжил он, чуть менее уверенно, — но полагаю, показываете гостям дом. Вы ведь пишете биографию вашего деда, не так ли? А подобные собрания, — он кивком указал на гостиную, откуда время от времени доносился сдержанный смех, — наверняка отнимают уйму времени.
Она выжидательно посмотрела на него, словно оба сейчас занимались тем, что наряжали некую куклу, в точности похожую на нее, и он колеблется, выбирая, где повязать очередной поясок или бантик.
— Вы почти правы, — сказала она, — но я всего лишь помогаю маме. Сама я ничего не пишу.
— Так чем же вы занимаетесь? — спросил он.
— Что вы имеете в виду? Я ведь не хожу в присутствие с десяти до шести.
— Я не это имел в виду.
Самообладание вернулось к Денему; теперь он говорил спокойно, и Кэтрин не терпелось выслушать его объяснения, но в то же время ей хотелось уязвить его, отвадить легкой иронией или насмешкой, как она всегда поступала с периодически появляющимися отцовскими молодыми гостями.