Фиан застыл на мгновение, а потом схватил меня за руку и потащил по коридору. Он ко мне и пальцем не прикасался несколько дней, боясь причинить боль новой коже, но теперь, казалось, совсем об этом забыл. Жених затянул меня в нашу комнату, захлопнул дверь и повернулся ко мне:
— Выкладывай!
— Что именно?
Фиан покачал головой:
— Не юли! Мы останемся в спальне, пока ты не расскажешь, что происходит. Часы, дни, недели. Мне плевать, сколько это займет. Ты и шагу не сделаешь за дверь, пока не заговоришь.
Уверен, что в случае необходимости, Плейдон передаст нам еду.
— До этого мы захотим в туалет.
— Джарра!
— Я просто говорю…
— Если надо, я отведу тебя в ванную и обратно, но тебе не отвертеться. Знаешь же, я упрямый. Из тебя и слова не вытянешь, ты почти не ешь и, стоит мне подойти, каждый раз подпрыгиваешь, словно камышовая лягушка с Геркулеса. Поначалу я соглашался с остальными, мол, дело в чувствительности твоей новой кожи. Для тебя вполне типично скрывать боль. Этим же я объяснял кошмары, о которых ты умалчивала, но теперь Плейдон выдает мне свидетельство! — Помахав у меня перед носом карточкой, Фиан отбросил ее в сторону. — Я не оставлю тебя в покое ни на секунду, пока не добьюсь объяснений. Понятно?
Да, понятно. Я плюхнулась на свою кровать, теперь стоявшую чуть поодаль от кровати Фиана. С тех пор, как взорвались страховочные сани, между нами так или иначе возникла пропасть.
— Ну?
— Плейдон дал нам свидетельства, — через силу заговорила я, — так как знает, что после случившегося я боюсь надевать бронекостюм. Он не хочет, чтобы я провалила курс.
Фиан сел рядом и обнял меня. Я чуть не заплакала как идиотка, почувствовав его тепло.
Я снова в его объятиях.
— Ты боишься брони, — произнес он сочувственно, не то спрашивая, не то утверждая.
— Фиан, мой костюм пытался меня убить. Знаю, это глупо, и дело в долбанном магнитном поле, но костюм вдруг начал меня сдавливать и изрезал в клочья. Ты спас меня от смерти, но при взгляде на него…
— Я не думаю, что это глупо. Знаешь, меня накрыло взрывной волной и вырубило, а очнулся я уже вне бака. С тобой все иначе. Должно быть, по пути в больницу ты ужасно мучилась.
Фиан опустил руку, повернулся и, схватив меня за плечи, встряхнул:
— Джарра, я понимаю твой страх. Не понимаю только, почему ты мне не рассказала.
— Потому что я глупая обезьяна.
— Не называй себя… — Он запнулся. — Да, ты глупая обезьяна! Иногда я не знаю, поцеловать тебя или задушить. Что с тобой? Почему для тебя так сложно поделиться со мной своими тревогами? — Фиан отпустил меня и упал на кровать. — Нет, можешь не отвечать. Все дело в твоем воспитании. Я не Кэндис, с которой ты видишься не больше двух часов в неделю, я все время рядом, но не в силах помочь, если ты молчишь о своих проблемах. Мы это уже обсуждали. С кольцами вышла та же история.