Фиан покачал головой.
— Джарра, почему ты мне не сказала? Я бы не стал над тобой смеяться. А что посоветовал твой психолог?
— Я ничего ему не говорила. Только Кэндис. Знаешь же, я ненавижу психологов.
— Есть кольца, которые безопасно носить под бронекостюмом.
Я пожала плечами:
— Знаю. И видела такое у Роно Кипкибор с «Кассандры-2», но мой мозг по-прежнему… — Я замолчала. — Конечно, это глупо. Теллон Блейз был единственным человеческим существом, не испугавшимся химер. Его потомки не могут бояться дурацких колец. С этим я справлюсь, узнаю об особых кольцах и…
Фиан обнял меня и крепко поцеловал.
— В этом нет нужды. Ты серьезно ко мне относишься, и это главное. Просто ты должна больше говорить.
— Иссетт не устает повторять, что я слишком много болтаю.
Он покачал головой:
— Только не о важных вещах.
— Вини моего психолога. Он всегда пытался втянуть меня в разговоры о чем-то грустном, вроде «каково оказаться инвалидом и быть брошенной родителями». Иссетт считает своего замечательным, но… — Я пожала плечами. — Возможно, ей попался психолог получше. Земная Больница пытается предоставить инвалидам желанную работу. И неважно, хорошие ли они специалисты.
— Я не твой психолог. Джарра, ты должна со мной разговаривать. Я неделями беспокоился о кольцах. А когда увидел, как ты превозносишь Драго, задумался, не стоит ли сдаться, сложить сумки и вернуться на занятия. На самом деле военным я здесь не нужен, и не могу сохранять отношения, даже хорошие, если знаю, что второй человек уже планирует уйти в день окончания контракта. Это настоящая эмоциональная пытка.
Меня передернуло, стоило представить, что могло случиться.
— Мне правда жаль. Я знаю, что в беседах увиливаю и не очень хорошо умею выражать чувства словами, но…
— Не очень хорошо? — рассмеялся Фиан. — Джарра, да легче стазисную ячейку раскопать, чем выдавить из тебя хоть слово о твоих чувствах. Мне приходится искать другие доказательства. Именно поэтому кольца для меня так символичны и важны.
Я скривилась:
— Просто кое-что мне сложно дается, потому что… Ну, взросление в интернатах Земной Больницы иногда может быть жестким.
— Ты никогда не говорила со мной о жизни в интернатах.
— У тебя было совсем другое детство, и я не знала, как приступить к объяснениям. На самом деле, значение имеет лишь то, что я не привыкла делиться чувствами. Я не хотела говорить со своим приставучим психологом. У Кэндис всегда были и другие дети, о которых она беспокоится так же, как обо мне, а у Иссетт полно собственных проблем, чтобы я надоедала ей своими. Когда что-то причиняло мне боль, я пыталась притвориться, будто все в порядке, старалась об этом не думать. Я знаю, что не… — На мгновение я замолчала. — Фиан, я не могу полностью измениться за одну ночь, но я работаю над этим. Я не должна отгораживаться от тебя, так что постараюсь больше говорить и займусь кольцами.