К началу третьего года обучения из двухсот поступивших вначале нас осталось всего двадцать шесть. Теперь нам предстояло индивидуальное обучение. Мастер Кайнис выбрал меня и того самого парня, который так беспечно приставал ко мне при поступлении. Я едва узнала его, насколько он изменился за эти два года. От былой самоуверенности не осталось и следа. Задиристый мальчишка превратился в сурового, сильного мужчину. Он лишь кивнул, увидев меня на нашей первой совместной тренировке, и принялся разогреваться. Тогда мне показалось, что эти два года сделали из него послушного робота, настолько он был бесстрастен. Если во мне бушевала ярость, когда Кайнис заставлял меня отрабатывать плохо выполненный, по его мнению, прием, то на его лице не отражалось ни единой эмоции. И меня поразило, насколько он изменился, стоило только мастеру покинуть тренировочный зал.
— Чувствую нелегко нам придется в этом году, — ухмыльнулся он, совсем по мальчишески, — Я — Нил, кстати.
— Я знаю, — ответила я и пожала протянутую руку.
— А ты Рейна? Я с самого отбора знал, что ты дойдешь до конца.
— Ты помнишь? — удивленно воскликнула я.
— Еще бы. Никогда не забуду, как ты приложила меня к той доске.
— Прости.
— Да чего уж там, — весело улыбнулся он и дружески ткнул меня в бок.
А потом как-то незаметно все стало меняться. Я сама не поняла как, но вдруг словно очнулась и поняла, что пребывала в каком-то коконе все это время, отсекая от себя людей.
Это случилось за обедом в столовой. За стол, где я сидела в одиночестве последние два года, подсел долговязый парень, весь усыпанный веснушками.
— Привет, и когда мы идем?
Я, если честно, не поняла вопроса. А точнее удивилась до крайности, что кто-то со мной заговорил вот так, запросто. Поглядела на него, как на сумасшедшего, но все же ответила.
— Идем куда?
— На свидание, конечно, — хмыкнул он, и тут же с другой стороны подсел новый парень.
— Ну что, удалось?
— Слушай, Вер, свали, а… Я тут вообще-то личную жизнь налаживаю.
— Чего-чего ты налаживаешь? — рассмеялся парень, — Ну и самомнение у тебя.
— Свали, кому сказал, — надулся парень.
— Сам свали и не мешай девушке обедать, а то поперхнется, не дай Всевидящая, и мы лишимся последней девушки на курсе. Тем более такой красивой.
После таких слов я и впрямь едва не поперхнулась, закашлялась даже и меня заботливо постучали по спине. А потом со словами «Подвинься» на соседний стул плюхнулся Нил.
— Э… э…
Я даже не знала, что сказать и как реагировать. Они вели себя так, словно сидели здесь всегда. Шутливо переругивались, улыбались и почти не обращали на меня внимания. А потом Нил сказал: