Я радостно закивала.
— Когда мы едем?
— Когда ты спустишь мои чемоданы. Кстати, как тебя звать?
— Э… — нет, ну не дура. Ведь все продумала, а про имя забыла, — Аника.
Надеюсь, девушка меня простит, что позаимствовала ее имя на время.
— Анька, значит.
Пусть будет Анька, Ванька, да хоть горшок. Лишь бы до Велеса добраться поскорее. А чемоданы у нее и правда тяжеленные. И что она там напихала? Кирпичи что ли?
Когда я спускала последний чемодан, а моя хозяйка стояла на улице, распекая бедного кучера за то, что тот так неудачно подъехал, что ей придется теперь переступать через лужу, чтобы сесть в карету, споткнулась. Чуть не преодолела носом оставшиеся ступеньки. Но меня схватили, поддержали и в вертикальное положение вернули. Правда, лучше б не возвращали. Я как взглянула на него, чуть заикаться не начала. Это была моя первая встреча в той странной череде случайностей со старым другом. С Заком. А вы о ком подумали?
— Не может быть! — воскликнул Зак, не тот из гостиницы, а сегодняшний у моей постели. От крика снова начала раскалываться голова. Я поморщилась и осуждающе уставилась на мужчину.
— Потише нельзя? Ведь сведешь в могилу раньше времени.
— Ничего тебе не сделается. Ты как таракан, везде выживешь.
— Ну, спасибо, друг дорогой. Уж сравнил, так сравнил.
— Ты от темы-то не увиливай. Не могла это быть ты.
— Ага, больно ты меня разглядывал. Скользнул взглядом, да наверх потащился. Филиппа искал?
— Да. Думал, застану, образумлю. Может, тогда Миле не придется замуж за того гада выходить.
— И сердце свое разбивать. Признаюсь, я думала, она другого любит.
— Ты и о Яре знаешь! — снова воскликнул он. Слишком громко для моей головы.
— Да тише ты. Встречались как-то.
Он застыл. Пялился на меня минут пять, потом принялся по палате расхаживать. Или комнате, на палату сильно смахивающую.
— Он ничего не сказал.
— Попробовал бы сказать, — хмыкнула я, — Я тогда немного не в себе была.
— Да ты и сейчас с головой не дружишь.
— Ты слушать будешь?
— Хорошо. Я тебя не узнал.
— Да. А я дотащила чемодан до улицы, села в экипаж вместе с девицей по имени Эстела и направилась в Велес.
Эта Эстела весьма болтливой особой оказалась. К концу путешествия я знала о ней все. Что она незаконная дочь иженского графа, что ее мать тоже из благородных. Что жених какой-то там барон. Она любит все бордовое и не выносит зеленый, любит играть на рояле и петь, но ненавидит вышивать, прекрасно танцует, но только с кавалерами, и прочая, прочая глупость. К концу нашего путешествия мне уже не в радость была вся эта поездка. Надо было одной, на лошади добираться, чем сжимать зубы от давящей мигрени в компании этой канарейки. Щебечет и щебечет без остановки. А когда мы в Велес въехали, она принялась комментировать все, что видела из окна.