Человеческий труд, необходимый повсюду в империи, и потребовавшийся уровень налогообложения превысили все допустимые пределы. А так как император был в восторге от Гэнюэ, было уже слишком поздно остановиться или уменьшить размах, несмотря на мятежи, вспыхивающие на юге и западе, и рост числа банд разбойников в лесах и на болотах.
Император знал, что ему нужно для сада, и невозможно ответить императору, что он этого не получит. Например, ему понадобились соловьи из Сэчэня, сотни соловьев. Мальчики и мужчины отправлялись туда на охоту, лишая леса всех певчих птиц. Вэньцзун захотел получить гору в качестве символа Пяти священных гор. Ему понадобилось кедровые и сандаловые деревья с юга, мост целиком из золота, переброшенный на остров с павильонами из мрамора, оникса и розового дерева, насыпанный посреди искусственного озера. Он хотел видеть на озере деревья из серебра среди настоящих деревьев.
Иногда ты запускаешь поток событий, подобный реке, и если она разольется или станет слишком полноводной…
Возможно, что-то из того, что он сделал или допустил на протяжении этих лет, было не совсем идеально продуманно и осуществлено. Кто из живых людей (или живших когда-либо) может претендовать на совершенство?
Первый министр Катая поплотнее закутался в свою черную, отделанную мехом накидку. В окно дул ветер, а он теперь слишком легко простужается.
Не так давно он попытался найти что-нибудь хорошее в старении. Решил, что сможет написать (или продиктовать) эссе на эту тему. Лучшее преимущество, которое он смог придумать, – это меньшая зависимость от плотских желаний.
Никто не станет подсылать женщину, чтобы соблазнить его и отвлечь от его целей. Уже не станет. Подумав об этом, он еще раз перечитал второе письмо.
Затем позвал своих носильщиков и отправился на поиски императора.
Император Катая гулял по своему саду. Ему было приятно это делать в любой погожий день, а в этот день осеннее утро было теплым, приближался Праздник двух девяток, девятое число девятого месяца по лунному календарю. Император знал, что, по мнению некоторых из его придворных, ему не следует гулять под открытым небом. Он думал, что им не хватает понимания. Как можно оценивать и исправлять дорожки, тропинки и аллеи сада, если не ходить по ним самому?
Хотя назвать то место, где он прогуливался, «садом» можно было лишь с очень большой натяжкой. Здесь замкнутое пространство было таким необычным и в то же время так хитро устроенным, что невозможно понять, где оно заканчивается, если не подойти к самым стенам, ограждающим его.