ему.
— Я никому не принадлежу! — зарычал Мортарион. — Даже мой Отец не смог подчинить меня! Меня, виновного в отцеубийстве задолго до того, как семена предательства посеяли в сердце магистра войны. Я всех их пережил — тиранов, колдунов, ксеноотребье. Останусь только я — чистый и непорочный.
— Для меня ты не выглядишь непорочным.
Примарх свирепо взглянул на нее.
— Я могу подчинить тебя, демон. Я знаю слова, численные константы, которые связывают тебя, переводят из одной формы в другую. Я изучил все это. Это не колдовство, но научное обоснование.
В этот момент Лермента почувствовала к нему искреннее презрение. Ущербный человек перед ней обладал не истинным познанием, а всего лишь ложными надеждами и крупицами знаний. Фаворит ее хозяина — ах, этот Магнус — единственный, кто понимал тайны эмпиреев, и даже того обманули.
— Ты желаешь узнать истину? — спросила она.
Мортарион приблизился и прошипел:
— Я узнаю истину.
— Я могу показать тебе ее.
— Я уничтожил мир, чтобы найти тебя. Дай мне эти знания.
Лермента ласково улыбнулась.
— Отлично.
Задействовать свою силу было проще простого. Большинство оберегов и заклинаний, собранных Мортарионом, чтобы удерживать ее на месте, были смехотворно слабыми, и только один из них обладал силой, которая по-настоящему могла навредить ей.
— Вот она истина.
Ее оковы лопнули. Человеческая оболочка сошла, сброшенная, словно окровавленный плащ, и обнажившая гладкую насекомообразную «естественную форму». Она бросилась на примарха, отвратительно широко распахнув челюсть и размахивая клешнями.
Лермента застигла его врасплох. Это было ее единственным преимуществом, и она сполна воспользовалась им, разрывая доспех с потеками смазки и пытаясь впиться в плоть внутри него.
Он попытался ударом тяжелого кулака снести ей голову, но Лермента легко увернулась. Она вонзила клешню глубоко в живот примарха, вызвав у него рев боли.
О боги, как же она наслаждалась этим.
Мортарион обладал колоссальной физической силой, но это не помогало ему, так как Лермента была созданием антифизическим, скованным только законами того, что примарх страшился вызвать. Она снова ранила его, понукая им, словно громадным тауродоном, и разжигая гнев до состояния помешательства.
— Сгинь! — заревел примарх смеющемуся демону. — Изыди!
Он без устали размахивал кулаками, пытаясь зацепить ее, сбить с ног. Лермента, как угорь проскальзывала меж пальцев, пуская ему кровь, добавляя новые зарубки уже потрепанному доспеху. Они отступили к кругу, и Лермента ощутила, как в воздухе накладываются друг на друга силы оберегов, впиваясь в ее плоть, когда прорывалась сквозь них.