— Последняя из рода Леер жива. Вот и вся тайна. И, похоже, они тоже в курсе.
Если бы в этот момент Мила не сидела, то непременно бы свалилась от осознания, непонимания и шока.
— Как такое возможно?
— Я не знаю. Но я встречалась с ней несколько раз. Первый тогда, в Свере, помнишь?
Мила машинально кивнула. Конечно, она помнила. Но Жанна не заметила ее невольного жеста.
— Прости, иногда ты так напоминаешь ее, что я начинаю путаться. Тогда мы пытались понять, кто отсылает деньги матери одной из погибших подруг Ауры. Подозреваю, именно она и присылала, и письма Арайе, бабушке Тима, тоже она писала.
— А второй раз?
— А второй снова в Свере. В тюрьме.
— Ты обязательно расскажешь мне все в подробностях, но не сейчас. Здесь слишком много глаз и ушей. Да и я, признаюсь, вымотана.
— Я понимаю.
— Я, пожалуй, пойду. Ты остаешься?
— Да. Мне надо кое-что сделать для Майка.
— Хорошо.
— Хочешь, я провожу тебя?
— Нет. Не волнуйся, я дойду.
Меньше всего сейчас она хотела, чтобы Жанна увязалась за ней. Намного больше ее волновали они. И то смятение, что вызвали слова Жанны. Если это правда, если все это правда…
— Она жива?
Мила не смогла не спросить. Дождалась, когда анвары пересекут коридор, и задала мучивший ее вопрос.
— Да, — ответил наследник и разбил одним лишь словом все ее хваленое благоразумие и сдержанность.
— Как же так? Почему? Четыре года…
— Думаю, я задам этот вопрос от вашего имени.
— Если она не объявилась, не сказала, значит, были причины.
— Нет таких причин, — не согласился он, все уже для себя решив.
— Всегда есть причины, — не согласилась она. Теперь понимала. Не принимала этого, злилась, была полна гнева, но могла понять.
— Вы не знаете, где она?
— Нет.
— А ваша подруга?
— Все что я знаю, она где-то в Свере. Вам, с вашими возможностями не трудно будет прошерстить свободный край. Только вот вопрос, если бы она хотела, то уже объявилась. Вы так не думаете?
В ответ он наклонился к ней так близко, что она могла различить едва уловимый шепот.
— Вы, люди, так легко забываете о привязанностях, можете отмахнуться от любви, найти новую, забыть. Для нас все гораздо сложнее и проще одновременно. Нас не раздирают ваши противоречия, ваши чувства и тревоги. Мы любим лишь раз.
Она задрожала. Он словно обвинял ее. Бил наотмашь, хотя не имел никакого права на это. Поэтому она вскинула голову и посмотрела прямо в глаза.
— Не вам учить меня любви. Ваше высокомерие, уверенность в своей непогрешимости лишило меня подруги и четырех лет покоя. Вас там не было.
— Я не хотел вас обидеть, — холодно и равнодушно ответил он и отступил на пару шагов.