Вот как, например, в 1998 году депутаты Верховной Рады пытались выяснить у претендовавшей на пост спикера парламента Ю. Тимошенко её отношение к некоторым проблемам.
«Какова Ваша позиция в вопросе придания русскому языку статуса официального?
Я категорически против насилия, которое было проведено, когда Украину заставили разговаривать по-русски. Это ненормально! Каждая страна должна иметь свой язык... Я категорически против насилия сегодня, когда люди, невзирая на их желание, должны пытаться как-то сформулировать мысль по-украински. Это процесс эволюционный. Хотя некоторое поддавливание в этом смысле должно быть. Надо стимулировать этот процесс, но только не жестко!.. Русский язык, конечно, имеет право на жизнь, но это не должно использоваться для обвинений в том, что человек — не патриот. Поверьте, я, возможно, даже больший националист и патриот, чем кто-либо из сидящих в этом зале.
В Вашей фракции есть разные люди: есть рыночники, а есть другие, которые предлагают национализировать банки... В выступлении Вы, кстати, предлагали такие радикальные вещи, как госуправление экономикой и даже референдум о приватизации земли. Будьте добры, скажите всё-таки, кто Вы? Вы — рыночник или Вы принадлежите к другой группе?
...Как раз меня тяжелее всего обвинить в том, что я не рыночник... Я достаточно прагматично и логично понимаю, что нужно делать... Государственное управление необходимо на период кризиса. Но это не административно-бюрократическое управление, это управление пропорциями, когда надо не только построить капитал, но и заставить его делиться. Надо уметь не только зарабатывать, но и делиться. И если мы это будем соблюдать в жизни, то никаких проблем не будет ни с рыночниками, ни с нерыночниками.
Чем Вы в «Громаде» объединены — то ли ненавистью к президенту, то ли деньгами? С одной стороны, у вас министр культуры Лариса Скорик, а с другой — люди, которые совсем не националисты. С одной стороны, такой животный антисемит, как Смирнов, с другой — предмет его ненависти. Объясните разницу!
Это как раз и есть государственный эксперимент по достижению консенсуса. И поверьте, это получается»[73].
Тогда, в 1998 году, Юлия Тимошенко сорвала аплодисменты за такие находчивые, отчасти дерзкие и казавшиеся остроумными ответы. Все это еще не соответствовало тому, что можно было бы назвать системой взглядов. Однако и в дальнейшем электоральная тактика так и не стала основой для кристаллизации развернутой политической платформы. Линии партийной «теории» по-прежнему оставались фрагментарными, нечеткими и трудно распознаваемыми. Исходя из партийных документов и программных заявлений, трудно причислить «Батькивщину» к партиям с каким-либо определенным типом политической идеологии. Самоназвания и самоопределения едва ли в этом случае раскрывают истинную сущность вещей. Мало того — они её скорее маскируют. Есть все основания полагать, что это не случайная, а вполне сознательная позиция, направленная на обеспечение максимальной партийно-политической и электоральной поддержки, независимо от идейных предпочтений потенциальных избирателей. В этом смысле Юлия Тимошенко в разгар своей оппозиционной борьбы и создания оппозиционного политического блока выразилась вполне определенно.