Повинуясь импульсу, Эбби свернула на Мерсер-стрит.
Фургон свернул туда же.
Эбби вывернула влево, на Кэмден, затем вправо, на Оберн-стрит. Она впилась глазами в зеркало заднего обзора, почти ожидая, что фургон появится. Только снова вывернув на Брэттл-стрит и не увидев фургона, она облегченно вздохнула. Ну и трусиха!
Она свернула к дому, потом в знакомый проезд. Марк еще не возвращался. Это ее не удивило. Невзирая на дрянную погоду, они с Арчером решили устроить новый тур водных гонок вокруг буя. Марк сказал, что плохая погода настоящему яхтсмену не помеха и отменить гонки их может заставить только ураган.
Эбби вошла в дом. Внутри было сумрачно. Из окон лился неяркий светло-серый свет пасмурного дня. Эбби уже собиралась включить настольную лампу, как вдруг услышала негромкое тарахтение автомобильного мотора, доносившееся с Брустер-стрит. Она выглянула в окно.
К дому приближался бордовый фургон. Поравнявшись с проездом, машина поползла еле-еле. Похоже, водитель фургона внимательно разглядывал машину Эбби.
«Запереть двери. Немедленно запереть двери!»
Эбби подбежала к передней двери, лязгнула тяжелой задвижкой и дополнительно закрылась на цепочку.
А задняя дверь? Она заперта?
Эбби бросилась в кухню. На задней двери не было задвижки. Только врезной замок с кнопкой фиксации. Эбби нажала кнопку и пододвинула к двери тяжелый стул, подперев им дверную ручку.
Вернувшись в гостиную, она встала за шторой и осторожно выглянула в окно.
Фургон уехал.
Эбби вертела головой, оглядывая улицу. Никого. Только мокрые тротуары.
Она не стала задергивать шторы и включать свет. Сидя в темной гостиной, она ждала, когда фургон появится снова. Может, заявить в полицию? Но что она скажет? Ей никто не угрожал. Эбби просидела так почти час. Ни фургона, ни Марка.
«Ну возвращайся, — мысленно просила она. — Слезь со свой дурацкой яхты и вернись домой».
Эбби представила, каково сейчас Марку на палубе «Моего пристанища». Ветер хлопает парусами. И вода. Вода сверху, вода вокруг. Бурлящая вода под серыми небесами. Похожая на речную. Совсем как под мостом Тобин, где утонул Кунстлер.
Она позвонила Вивьен. Там еще сидели бабушкины гости. В трубке слышались раскаты смеха и громкая китайская речь.
— Эбби, я тебя очень плохо слышу. Повтори свой вопрос, — попросила Вивьен.
— В команде трансплантологов работал еще один врач. Он умер шесть лет назад. Ты его знала?
— Да, — выкрикнула Вивьен. — Но, по-моему, это было не так давно. Года четыре.
— Ты что-нибудь знаешь о причинах самоубийства?
— Это было не самоубийство.
— Как?
— Подожди немного. Я перейду к другому аппарату.