– Двести семьдесят долларов.
– Надеюсь, не за дюбонне. – Его рука со стаканом замерла на полпути ко рту.
– Нет, – рассмеялась доктор Харрис. – За стол.
– Santé.
Гамаш сделал глоток и улыбнулся. Он совсем забыл. Вся мебель в бистро была антикварная, купленная Оливье. И все здесь продавалось. Гамаш мог допить аперитив и купить хрустальный стакан. Стакан и в самом деле был неплох. Он приподнял его и посмотрел сквозь хрусталь, который отражал янтарное пламя из камина, многократно расщепляя его. Словно очень теплая радуга. «Или чакры», – подумал Гамаш.
– Вы все еще подумываете о переезде сюда? – спросил он, возвращаясь к реальности и увидев, что его собеседница задумчиво смотрит в окно.
– Если здесь что-то будет продаваться – да. Только здесь если что и появляется, то сразу уходит.
– Около года назад продавался старый дом Хадли.
– Нет, этот дом я бы не купила, хотя, должна признаться, видела его. Дешево. Почти задаром.
– Сколько за него просили?
– Точно не помню, но меньше ста тысяч.
– C’est incroyable[74], – сказал Гамаш, прихватив горсть орешков кешью.
Доктор Харрис оглядела бистро, заполнявшееся клиентами.
– Кажется, никого не беспокоит это убийство. Наша жертва была не очень популярной женщиной?
– Похоже, что так. Именно она и купила дом Хадли.
– Ага, – сказала доктор Харрис.
– Что «ага»? – спросил Гамаш.
– Любой, кто покупает этот дом, вероятно, имеет чрезвычайно высокий порог чувствительности. У меня даже его фотографии в Интернете вызывали неприятное ощущение.
– Чувства у людей разные, – с улыбкой откликнулся Гамаш.
– Верно, – согласилась она. – А вот вы бы его купили?
– Мне туда и заходить-то – мурашки по коже, – заговорщицки прошептал он. – Что у вас есть для меня?
Доктор Харрис наклонилась и вытащила из портфеля папку. Она положила папку на стол и взяла горсть орешков, потом откинулась на спинку стула и снова уставилась в окно, прихлебывая из стакана между солеными орешками.
Гамаш надел свои полукруглые очки для чтения и следующие десять минут читал отчет. Наконец он положил бумаги и задумчиво сделал глоток дюбонне.
– Избыток никотиновой кислоты, – произнес он.
– Да, – подтвердила доктор Харрис.
– Расскажите мне об этом.
– Если не считать избытка никотиновой кислоты, она была здоровой сорокавосьмилетней женщиной с небольшим избыточным весом. Она рожала. Менопауза еще не наступила. Все очень естественно и нормально. Ноги обожжены от удара током, на руках пузыри, повторяющие форму трубки, образующей спинку стула. Чуть выше на руке маленький порез, но он старый и почти затянувшийся. Все соответствует смерти от поражения током. Кроме одного – никотиновой кислоты.