Он вышел из дома, но обнаружил, что снега намело еще больше – до самых его колен. Бовуар с трудом добрался до машины и следующие полчаса выгребал ее из сугроба. И все же снег был легкий, пушистый и напоминал о тех вожделенных днях, когда из-за снежной бури в школе отменяли занятия.
Пурга не заставила жителей остаться дома, и некоторые, едва видимые за снегопадом, направлялись по своим делам на снегоступах или широких лыжах. Машина Бовуара была единственной на дороге.
– Сэр. – Около часа спустя Лемье подошел к Гамашу. – Я нашел это под дверью.
Гамаш взял конверт, длинный и толстый. Сырой от растаявшего снега.
– А кто его принес, ты не видел? – Гамаш перевел взгляд с Лемье на Николь.
Она пожала плечами и уставилась в свой компьютер.
– Нет, сэр, в такую пургу кто угодно мог подойти к зданию, а мы бы и не заметили.
– Но кто-то все же подошел, – заметил Гамаш.
На конверте четким, изящным почерком было написано: «Старшему инспектору Гамашу, Квебекская полиция». Он разорвал конверт, чувствуя, как на него накатывает волна страха. Пробежав две страницы, он вскочил и бросился к своей куртке, натянул ее и, даже не потрудившись застегнуть, выбежал в жестокую пургу.
– Вам помочь? – крикнул ему вслед Лемье.
– Одевайся. Агент Николь, ко мне. Наденьте куртку и помогите мне очистить машину.
Она посмотрела на него сердитым взглядом, даже не пряча своих чувств. Однако приказу подчинилась. Втроем, трудясь не покладая рук, они за десять минут очистили его «вольво», хотя снег продолжал падать и падать.
– Этого хватит, – сказал Гамаш, распахнул дверь машины и швырнул внутрь скребок и лопату.
Лемье и Николь бросились к передней пассажирской двери, спеша занять это место.
– Оставайтесь здесь, – велел Гамаш.
Он захлопнул дверь и включил передачу. Покрышки забуксовали, но в конечном счете обрели сцепление с дорогой. Машина резко рванулась вперед. Гамаш посмотрел в заднее зеркало и увидел, что Лемье даже еще разогнуться не успел – он выталкивал его машину. Николь без дела стояла у него за спиной, уперев руки в боки.
Сердце Гамаша бешено колотилось, но он смирял себя и не давил на газ. Снега выпало столько, что отличить дорогу от обочины был практически невозможно. На вершине дю-Мулен он сбросил газ. Дворники работали с бешеной скоростью, но при этом едва справлялись с сыплющим снегом. Снег все падал и падал, и Гамаш знал: если его машина простоит слишком долго, то застрянет. Но в какую сторону ехать?
Он выскочил из машины, встал на дороге, посмотрел в одну сторону, в другую. Куда ехать? В Сен-Реми? В Уильямсбург? Куда?