– Это у нас кто – коридорный?
– Non, Madame Gamache, désolé[52]. Это всего лишь пекарь.
– С батоном, я надеюсь.
Рейн-Мари вышла из кухни, вытирая руки о полотенце. Когда она увидела мужа, ее лицо расплылось в улыбке. Она не могла удержаться. Гамаш стоял в коридоре, обеими руками держа коробку, кожаная сумка сползла с его плеча, пытаясь утащить за собой и пухлую куртку цвета жженого сахара, из-под мышки у него торчал батон, упираясь концом ему в лицо.
– К сожалению, сила уже не та, что была когда-то, – криво улыбнулся он.
– Меня устраивает, месье.
Рейн-Мари осторожно вытащила батон из-под его руки, что позволило ему наклониться и поставить коробку на пол.
– Voilà[53]. Хорошо быть дома.
Он обнял ее и поцеловал, чувствуя ее нежное тело даже через куртку. Они оба располнели по сравнению с временами их молодости, и никто из них уже не смог бы влезть в свои свадебные наряды. Они выросли и в других отношениях, и Гамаш полагал, что это к лучшему. Если жизнь означает рост во всех направлениях, то его это устраивало.
Рейн-Мари тоже обняла его, чувствуя, как ее свитер впитывает влагу с его заснеженной куртки. Но ее это не особо волновало. За малое неудобство она получала огромное удовольствие.
Гамаш принял душ, надел чистую водолазку и твидовый пиджак, после чего они вместе с Рейн-Мари выпили по стаканчику вина перед камином. Это был первый спокойный вечер после нескольких недель всевозможных семейных хлопот и рождественских вечеринок.
– Поедим здесь? – предложил Гамаш.
– Замечательная мысль.
Она поставила раскладной столик перед их стульями, подала boeuf bourguignon с яичной лапшой и корзиночку с нарезанным батоном.
– Какая странная пара, – заметила Рейн-Мари, когда он рассказал ей о событиях прошедшего дня. – Мне непонятно, почему Си-Си и Ришар жили вместе.
– Мне тоже. Ришар Лион такой пассивный, такой неловкий. Но все же я не знаю, в какой степени его поведение – игра. В любом варианте такой спутник жизни не может вызывать ничего, кроме раздражения, если, конечно, супруга не такая же или не чрезмерно терпеливая. Но Си-Си де Пуатье не была ни той, ни другой. Ты про нее слышала?
– Никогда. Но в английском сообществе, возможно, про нее знают.
– Я думаю, знаменита она была только в зеркале. Лион дал мне вот это.
Он залез в сумку, лежавшую рядом с его креслом, и вытащил оттуда «Клеймите беспокойство».
– Издано на деньги автора, – сказала Рейн-Мари, изучив обложку. – Лион и его дочь все это видели?
Гамаш кивнул, нанизывая на вилку кусок нежного мяса:
– Они были на трибуне. Лион не знал, что что-то случилось, пока не увидел, что все смотрят туда, где сидела Си-Си. Люди начали покидать места. Габри подошел к нему и сказал, что произошел несчастный случай.