Петля для полковника (Захарова, Сиренко) - страница 37

— Да ничего, — вздохнула Маша. — Очень трудно, правда, противостоять демагогии...

— Что поделаешь, — Виктор Николаевич усмехнулся. — Как дети, Феликс?

— Все хорошо. Феликс в автономке.

— А друзья? Кстати, как поживает Дьяченко? Ваш приятель, который жил с Феликсом в одной комнате академического общежития? Я, помню, немного помогал парню в свое время.

— А... — Маша кивнула. — Да, Дьяченко. Был такой. Кажется, ты помог ему с машиной? Он ведь перед поступлением в академию с Кубы вернулся. А теперь служит на другом флоте, даже не знаю, на каком точно. А что?

— Да так... Думал, поддерживаете отношения. Хотел привет передать. — «Замечательно, что она не помнит, не знает сути... Великолепно!» — подумал с облегчением. — А к тебе у меня маленькая просьба, Марусенька.

— Да, папа?

— Не могла бы ты пообщаться письменно или по телефону со своими тетушками и выяснить их намерения в отношении меня? Они вдруг стали крайне агрессивны. Бегают в прокуратуру, жалуются. И всего лишь потому, что я изъявил желание жить в доме собственных родителей!

— Признаться, папа, из писем тети Ани я поняла другое, — осторожно сказала Маша. — Они хотят кое-что из вещей, хотя бы на память, а ты возражаешь. Они хотят жить на даче, а ты не позволяешь. В общем, я их понимаю. Честно говоря, я тоже хотела бы иметь некоторые дедушкины книги, что-то из тех вещей, которые я знала с детства. Не забывай, я выросла в той самой квартире...

— Дорогая моя, — Киреев широко улыбался. — Ты ведь умная девочка. Напиши им, что я не могу позволить разорять родительское гнездо. Кстати, это и в твоих интересах. Ты и Лена — мои прямые наследницы.

— Папа, я, к сожалению, хорошо знаю твою жену. А ты — мое мнение о ней.

— Это мнение внушено тебе твоими тетками. Она не так меркантильна, как вы все считаете.

— Допустим, папа. Но давай хотя бы с глазу на глаз назовем вещи своими именами. Бабушка жила у Ани, у Вари, у меня.

— Разумеется, когда Леночка была крошкой. Ребенок кричал, это беспокоило маму.

— Однако ты отправил ее ко мне именно тогда, когда у меня кричало два младенца, в этой двухкомнатной, а не в трехкомнатной, как на улице Алых Роз.

— Мама болела, ей был необходим морской воздух. Не отправлять же ее в санаторий — нонсенс! По-моему, тогда ты все это отлично понимала... — пожал плечами Виктор Николаевич.

— Да, я понимала, как плохо бабушке с твоей Лидией. Лида даже не кормила ее!

— Я боюсь, Маруся, сейчас мы начнем ссориться. Я бы не хотел этого.

— И я не хочу. Но считаю, что претензии теток вполне обоснованы и законом и моралью.