— Я готов согласиться с тобой, — степенно начал Павлов, — что, вероятно, за дверью только тот мизер, что приготовлен нам для конфискации. Но по этой логике Киреев должен накинуть на дверь крючок и запереть ее на один оборот металлоремонтовского ключа. Однако...
— Он умный человек.
— Поэтому делает вид, что на сто запоров закрываем действительно последнее. Он же считает, что ничего, кроме дел с «Зеленодольем», мы ему не предъявим. Не знает, что мы вышли на Дьяченко и тот его отдал с руками и ногами. Не знает и о показаниях Квакина.
— Если ты такой прозорливый, Слава, — Павлов скептически вздохнул, — скажи, где Киреева искать?
— А зачем его искать? Он вот-вот с повинной явится. Охота за тещиной телеграммой — это так, на всякий случай.
— За что я тебя всегда любил, друг Быков, так это за романтику...
— В тайгу Киреев не побежит. И по вокзалам ночевать не будет. Интеллигент как-никак!
Из-за угла появилась машина с автогенной установкой.
Входили в квартиру, лавируя в маленьком коридоре тамбуре между наставленных друг на друга коробок и мешков. В кухне — допотопный столик со следами мышиного помета: первый этаж есть первый этаж. В комнате стояла старая продавленная тахта, несколько разнокалиберных стульев, колченогий стол и детская кроватка со снятыми колесиками. Во вторую комнату квартиры-распашонки зайти оказалось непросто — сразу за дверью громоздились коробки и старые чемоданы. Оперативники кинулись раскрывать их.
— Ну вот, а ты говорил, — пробормотал Павлов, с интересом заглядывая через плечо участкового.
В коробке, которую тот разбирал, лежал старый гусь-хрустальский набор рюмок и фужеров. В других коробках были сложены крепдешиновые и кримпленовые отрезы, палехские шкатулки, старые нейлоновые мужские сорочки в нетронутой упаковке, нераскрытая упаковка французских духов — тонкий бельгийский целлофан обтягивал двадцать нарядных коробочек «Кристиана Диора», пакетики с гэдээровскими дамскими колготками...
— А ведь все любовницам, большой, видно, маэстро, — посмеивался милиционер-водитель.
Быков крякнул:
— Еще одна форма помещения денег, только и всего. Нечего тут разглядывать, начинаем осмотр.
Аритмично застучали молоточки, кулаки и ладони — по стенам, по полу, по потолку.
— Тут какая-то коробка старая, — услышал полковник голос из ванной. — Ой! Вот это да!
Все кинулись на возглас.
Молодой лейтенант стоял на коленях на кафельном полу перед блекло-синей, с маркой «Цебо», коробкой из-под дамских сапог. В ней лежали деньги. Аккуратные пачки купюр.
Вячеслав Иванович бросил небрежно: