– Что он придумал, объясни?! – недовольно глянув на широкоплечего одноклассника, спросил Надодух.
– Кости! Вокруг щита должны быть из них целые завалы! – схватила его за бакенбарды девушка. – Если заклинание их разметает, то щита мы, может, и не увидим, а фонтан из костей обязательно! И будем знать, где искать невидимку.
– А где Цивик? – обвел друзей взглядом Битали.
– Пописать отлучился, – ответила Генриетта. – Сейчас догонит.
– Где?
– Да там, позади, – махнула рукой Вантенуа. – Ну понадобилось человеку, чего вы так нервничаете?
– Ладно бы человеку… – покачал головой Битали. – Но вот Цивику…
– Это верно, – забеспокоился и недоморф. – Цивик с его «везением» не может ни во что не влипнуть. Тем паче что за все утро еще ничего не сломал и не опрокинул, – и Надодух закричал во весь голос: – Ци-иви-ик!!! Ты где-е?!!
Ответом стал лишь слабый шелест травы.
– Вот проклятье! – сплюнул Битали. – Генриетта, где он свернул?
Компания быстрым шагом вернулась по своим следам, и цветастая Вантенуа показала на полоску примятой травы, протянувшуюся к островку ивовых зарослей:
– Вот здесь…
– Цивик! – Надодух сунулся было следом, но Анита ухватила его за плечо:
– Куда лезешь? Жить надоело?
Битали Кро, вытянув из кармана волшебную палочку, зажмурился и сделал глубокий вдох, мысленно стягивая со всего тела, словно теплую пленку с кожи, всю силу, что только в нем имелась, скатил ее к самому кончику палочки и коротким движением метнул вперед:
– Обсессион!!!
Заросли вздрогнули, по ним прокатилась легкая дрожь, словно взметнулся вверх горячий воздух и… И ничего не изменилось. Не считая того, что под самыми корнями появилась узкая коричневая полоска.
Все вместе друзья сделали несколько шагов вперед, и Генриетта сглотнула:
– Это же кости!
– Да уж… – покачал головой Дубус. – Мимо такого попадалова Цивик точно пройти не мог.
– Стойте! – вскинула руки Анита. – Мы же не знаем, на каком расстоянии убивает щит!
Молодые люди замерли, и только Битали, после короткой заминки, продолжил путь вперед.
Насчет костей отличница ошиблась. Жертв, может статься, были и сотни – вот только останки их, оставшись открытыми дождям и солнцу, превратились в труху, из которой торчали где отдельные костяшки, где обрывки ремней и ржавые клинки, а где и целые черепа. Единственное, так это трухи накопилось столь много, что через нее уже не пробивалась трава, и под кустами было сухо и чисто.
Цивик, разумеется, лежал здесь – распластался меж корявых корней со столь счастливым выражением лица, словно перед смертью успел догадаться о своей находке.