Вот на неуклюжем комплименте, сделанном слегка обнаглевшим историком в адрес успехов господина Дрона, их небольшая компания чуть было и не распалась. Вечером накануне отъезда, когда они в последний раз собрались, чтобы пробежаться по списку сделанных и не сделанных дел, Евгений Викторович решил проинспектировать латынь своего будущего спутника. Инспекция показала самые обнадеживающие результаты, каковые господин Гольдберг и не преминул отметить:
- Сергей Сергеевич, - вальяжно покачивая ногой промурлыкал почтенный историк, - у вас просто талант к языкам! Настоящий дар божий! С таким-то талантом вы могли бы совершенно свободно устроиться переводчиком в любую, самую солидную компанию. И сделать, таки да - неплохую карьеру! Глядишь, не пришлось бы людишек резать...
Лишь спустя мгновение потерявший всякие берега доцент сообразил, что и кому он только что сказал. Но было поздно! Сказанного, как известно, не воротишь.
Господин Дрон задумчиво посмотрел на собеседника, встал. Надо полагать - чтобы вплотную подойти к испуганно сжавшемуся историку. Но нет, шагнул в другую сторону, к бару. Открыл дверцы, достал из призывно светящихся недр бутылку коньяка, пару бокалов, небольшое серебряное блюдо с чем-то непонятным, наверняка вкусным и уж точно очень дорогим.
Сдвинув бумаги на самый край стола, молча расставил посуду, все так же задумчиво повертел широкую, плоскую, почти треугольную бутылку в руках.
- Знаете, Гольдберг, настоящий коньяк производится лишь в шести округах Франции. - Руки Капитана освободили бутылку от шелестящей пелеринки, ласково прошлись по ребристому боку. Едва слышно бумкнула пробка, и по комнате разлился умопомрачительный аромат благородного напитка. - Эта емкость прибыла сюда прямо из Бордери, так что пейте смело. Никаких подделок!
- Ага-ага, Камю Х.О, - машинально отметил про себя Евгений Викторович, который, несмотря на свои коммунистические убеждения, а может быть как раз именно благодаря им, очень даже знал толк в напитках от сорока градусов и выше. - И подделки-то под него начинаются у нас с трехсот долларов за бутылку. - О стоимости оригинала почтенному историку не хотелось даже думать...
Мужчины пригубили, отдавая дань дерзко-уточенному вкусу драгоценной жидкости. Да, простояла она в бочках лимузенского дуба явно больше шести лет, требуемых для появления на этикетке вожделенного Extra Old! Затем Капитан поставил свой бокал и посмотрел прямо в глаза собеседнику.
- Так вот, к вашему замечанию, господин Гольдберг. Вообще говоря, за любые намеки на мою биографию в период с 1994 и примерно по 2005 год я, как правило, что-нибудь ломаю. Намекающему. Ребро, челюсть, ключицу, руку... - тут уж как придется. - Капитан сделал паузу, вероятно подбирая правильную формулировку, под которую сейчас начнется упомянутая экзекуция уже в отношении несчастного господина Гольдберга. Но нет. Массивная фигура не сдвинулась с места, зато еще один глоток коньяка отправился внутрь.