Звучит, пока не замрёт в жалких корчах.
Стой! Теперь я понял.
Оно поднимается из моей души
Ясное, как воздух, прочное, как мои кости...
И всё же тебя, олицетворённое человечество, Силою моих могучих рук Я могу схватить и раздавить с яростной силой
В то время как бездна сияет предо мной и тобой в темноте,
Ты провалишься в неё, и я последую за тобой Смеясь и шепча на ухо:
«Спускайся со мною, мой друг!».
Адские испарения поднимаются и наполняют мой мозг,
Пока не сойду с ума и моё сердце в корне не переменится.
Видишь этот меч?
Князь тьмы продал его мне.
Мир должен быть разрушен с проклятиями.
Я сдавлю руками его упрямое бытие.
И, обнимая меня,
он должен безмолвно угаснуть
И затем вниз - погрузиться в ничто,
Совершенно исчезнуть,
не быть, — вот это была бы жизнь.
Слова, которые я учу, смешались в дьявольскую смесь.
Так что каждый может думать,
что ему угодно!
С презреньем я швырну мою перчатку Прямо в лицо миру.
И увижу падение пигмея - гиганта,
Которое охладит мою ненависть.
Тогда богоподобный и победоносный я буду бродить По руинам мира,
И вливая в мои слова могучую силу,
Я почувствую себя равным Творцу.
Я утратил небо И прекрасно знаю это.
Моя душа, некогда верная Богу,
Предопределена теперь для ада.
Мне не осталось ничего, кроме мести,
Я высоко воздвигну мой престол,
Холодной и ужасной будет его вершина,
Основание его — суеверная дрожь.
Церемониймейстер! Самая чёрная агония!
Кто посмотрит здравым взором —
Отвернётся, смертельно побледнев и онемев, Охваченный слепой и холодной смертью.
Всё сильнее и смелее я играю танец смерти,
И он тоже, Оуланем, Оуланем Это имя звучит как смерть.
Звучит, пока не замрёт в жалких корчах.
Скоро я прижму вечность к моей груди И диким воплем изреку проклятие всему человечеству.
Мои стихи, необузданные и дерзновенные,
Да вознесутся к тебе о, сатана, царь пира.
Прочь с твоим краплением, священник,
И твоим заунывным пением.
Ибо никогда о, священник,
Сатана не будет стоять за тобой.
Твоё дыхание о, сатана,
Вдохновляет мои стихи;
Твоя молния потрясает умы.
Сатана милостив;
Подобно урагану,
С распростёртыми крыльями он проносится.
О, народы! О, великий сатана!
«Мир должен быть разрушен с проклятиями» - такой была цель молодого Маркса в отношении мира и человечества. Его идеологическая рационализация этого разрушительного принуждения была проявлена в форме большевизма спустя несколько десятилетий после его смерти.
Что касается характера Маркса, то относительно этого были согласны все, кто знал его, от отца Маркса до тех, кто вблизи наблюдал за ним в политике, как, например, лидер анархистов в «Интернационале» Михаил Бакунин, который так писал о Марксе: