Горло у него по-прежнему пылало. Женщина держала флягу возле его рта, пока он пил.
– Не торопись, – предупредила она. – Тебя может стошнить.
Вода текла у него по подбородку, Грейс его обтирала.
– Базу рассекретили, – сказал он.
Она была как будто удивлена:
– Как?
Он покачал головой:
– Точно не знаю.
– Почему ты там оказался? Это странно.
– Преследовал кое-кого.
Ложь нелегко ему давалась. Несмотря на то что вся жизнь его была обманом, лгать у него не очень-то получалось. Он понимал: стоит Грейс заподозрить, что «провал» базы связан именно с ним, она без колебаний уничтожит его настоящее тело. Они все знали, насколько рискованно скрываться под личиной человека. Когда поселяешься в теле с человеческой психикой, всегда есть риск перенять чужие пороки… и добродетели. И если есть что-то опаснее алчности, похоти или зависти – да что угодно, – так это любовь.
– Ты… кого-то преследовал? Человека?
– У меня не было выбора.
Ну хотя бы это правда.
– Базу рассекретили. И это сделал человек. – Она покачала головой, явно сомневаясь. – И ты покинул свою территорию, чтобы остановить его.
Он закрыл глаза. Так она могла подумать, что он отключился. От запаха тушеного зайца у него заурчало в животе.
– Очень странно, – сказала Грейс. – Риск рассекречивания всегда был, но изнутри центра обработки. Как человек в твоем секторе мог знать что-то об отчистке?
Он понял, что изображать обморок бесполезно, и открыл глаза. Ворона наблюдала за ним, и он вспомнил сову на подоконнике, маленького мальчика в постели и страх.
– Я не уверен, что это она сделала.
– Она?
– Да. Это была… женщина.
– Кассиопея.
Он пристально посмотрел на Грейс, просто не смог удержаться:
– Как ты…
– За последние три дня я не раз слышала это имя.
– Три дня?
У него участился пульс. Надо спросить. Но как? Вопрос мог насторожить Грейс, а она и без того была подозрительна. Поэтому он подумал и сказал:
– Полагаю, она могла сбежать.
Грейс улыбнулась:
– Ну, если ей это удалось, я не сомневаюсь, что мы ее найдем.
Он медленно выдохнул. Грейс не было смысла врать. Если бы она нашла Кэсси, она бы ее убила и не стала бы скрывать от него эту информацию. С другой стороны, если Грейс не встретила Кэсси, это еще не значило, что та жива. Кэсси могла погибнуть.
Грейс достала из своего рюкзака пузырек с мазью.
– Это от ожогов, – объяснила она и осторожно откинула одеяло.
Его голое тело охватил ледяной воздух. Ворона наклонила голову набок и наблюдала за тем, что происходит.
Мазь была холодной. Руки Грейс – теплыми. Грейс вынесла его из огня. Он вызволил Кэсси из ледяного плена. Он прошагал с нею на руках через белое снежное море в старый фермерский дом, там снял с нее всю одежду и положил ее, замерзшую, в теплую воду. Руки Грейс, скользкие от мази, облегчали его страдания. Его пальцы вычищали густые обледеневшие волосы Кэсси. Он извлек пулю из ее колена, пока она лежала в розовой от собственной крови воде. Эта пуля предназначалась для ее сердца. Его пуля. После того как он вытащил девушку из теплой ванны и перевязал рану, он отнес ее в кровать своей сестры и, отводя глаза, надел на нее сестрин халат. Кэсси умерла бы, если бы узнала, что он видел ее голой.