– На самом деле я к этому привыкла, – сказала Кэм.
– Правда? – спросила Блэр, подняв голову от рисунка.
– Моя мать художница.
Блэр серьезным взглядом посмотрела на Кэм.
– Я ее знаю?
– Возможно, – мягко сказала Кэм. – Ее зовут Марсия Касальс.
У Блэр перехватило дыхание.
– Вы не шутите?!
Кэм покачала головой.
– Вот это да, – на мгновение Блэр лишилась дара речи. – Тогда мне, наверное, должно быть стыдно показывать вам свои работы. Марсия Касальс просто бесподобна.
– Так и есть. Судя по тем немногим вашим работам, которые мне довелось увидеть, то же самое можно сказать и о вас. Конечно, я видела лишь картины моей матери и ее друзей, так что я не большой знаток.
– Тогда вы видели лучшее, – не задумываясь парировала Блэр. – Вы выросли в Италии?
На лице Кэм как будто промелькнула тень.
– Да, до двенадцати лет я жила там. А потом мы переехали в Штаты.
– Я что-то слышала про ее мужа, – без задней мысли начала Блэр.
– Мой отец был послом США в Италии. Его убили террористы, когда мне было одиннадцать. Подложили в машину взрывное устройство, – сказала Кэм.
– О боже, простите. Я забыла, – извинилась Блэр, искренне переживая за Кэм. В детстве она часто боялась, что с ее отцом что-нибудь случится, потому что вокруг постоянно была вооруженная охрана. О собственной безопасности Блэр никогда не задумывалась. Иначе ей пришлось бы признать, что мешающие ей жить меры безопасности в действительности были необходимы. – Должно быть, для вас это было просто ужасно.
Предавшись воспоминаниям, Кэм устремила взгляд вдаль.
– Хуже всего пришлось моей матери. Они были так близки, и так любили друг друга, что его гибель чуть не убила ее. Если бы не ее творчество, не знаю, выжила бы она вообще.
– Она больше не вышла замуж? – тихо спросила Блэр.
– Нет. Не думаю, что кто-нибудь смог бы заменить ей его. К счастью, искусство – это вся ее жизнь. Она много путешествует, и у нее много друзей.
– Вы с ней похожи? – смело спросила Блэр. Она не могла перестать думать о слухах насчет гибели любовницы Кэм. На мгновение она почувствовала ревность, но тут же отругала себя за глупость.
Кэм снова быстро улыбнулась.
– Нет, достаточно уже того, что моя мама художник.
– Что вы хотите сказать?
– Моя мать – это непостижимое сочетание сильной страсти, легко меняющихся эмоций и нестандартного видения мира.
– Так вы представляете себе художников?
Кэм перевела взгляд на Блэр.
– Да. Мне кажется, что они на редкость тонкие натуры, способные на невероятную эмоциональную глубину. С ними чертовски трудно жить, но каждое мгновение, проведенное с ними бесценно.