- Почему Роман не пришёл к обеду? Не заболел ли?
- Нет, матушка, за ним приезжал посыльный, и Роман поведал, что его зовут на мальчишник. Знаю, у нас тоже такие бывают. Отказать он не мог, я не возразила, потому как он объяснил, что если не поедет, то нарушит клятву.
Елена никак не отозвалась на сказанное Бертой, лишь с горечью подумала, что это первый шаг в прошлую разгульную жизнь. Она не ошиблась. Роман возвратился в Магнавр только на другой день после полудня. Елена спросила Берту:
- Что, твой супруг ещё не вернулся?
- Вернулся, матушка. Он вроде бы заболел, лежит в постели.
Закончив трапезу, Елена сказала Берте, чтобы она осталась с Багрянородным, а сама ушла в опочивальню молодых. Она застала Романа спящим, присмотрелась к его лицу и увидела то, что отмечала на нём в прежние годы до супружества. Оно было серым. Под глазами залегли глубокие серо-синие тени. Губы распухли и были покусаны. Вся шея и грудь были в кровоподтёках. Елена знала их природу, и впервые в жизни она почувствовала не только боль, но и ярость. Ей захотелось наброситься на сына с кулаками. Но она отошла от ложа, походила, успокоилась немного, вернулась к сыну и принялась будить его. Это удалось ей не сразу. Она трясла его за плечо, приговаривая: «Сынок, проснись, это я, мама!» Он наконец открыл глаза, но взор его был бессмысленным. Роман не узнал мать.
- Анастасия, - прошептал он и вновь закрыл глаза.
Елена отошла к окну, закрыла лицо руками и зарыдала. Она всё поняла. Её сын вновь попал в объятия вольных девиц, которые давно сводили его с ума. Кто эта Анастасия, Елена не знала. Выплакав материнские слезы, Елена утёрла их и медленно, словно поражённая тяжёлым недугом, пошла в свои покои.
Багрянородный, не дождавшись Елену в трапезной, встал из-за стола и позвал с собой Берту.
- Идём, голубушка, послушаем, о чём матушка разговаривает с твоим супругом.
Они шли рядом, и Багрянородному показалось, что близ него уже не та весёлая и жизнерадостная невестка, а надломленная ударом судьбы молодая женщина. Ему что-то подсказало, что случилась большая беда. Открыв дверь в опочивальню молодых и увидев там лишь спящего сына, Багрянородный закрыл её и, взяв Берту за руку, повёл её в свои покои. Там они и нашли Елену. Она была бледна и ещё не пришла в себя от расстройства.
- Что случилось, Божественная? - спросил Багрянородный.
- Я хотела бы узнать от доченьки, что произошло, - ответила Елена.
Берта оказалась в трудном положении. По меркам морали её народа, особенно молодёжи, ничего страшного не случилось. Она знала, что мужчины живут свободной жизнью, хотя и имеют жён. В лучшем случае жены утешаются слезами, в худшем - сами живут свободной жизнью, забывая о морали. Со своей колокольни Берта посмотрела на поступок мужа так же, как посмотрела бы любая из дам в свите её отца, короля Гуго. И всё-таки она не ответила на языке своих соотечественниц, а нашла утешительные слова для огорчённой Елены: