Наступил вечер. Очень быстро стемнело, и прекратился звон мечей, не раздавались боевые кличи. Лишь стоны раненых с той и другой стороны нарушали вечернюю тишину. Лакапин наконец подошёл к императору и сказал:
- Прости, Божественный, мы угодили-таки в ловушку, которую расставил нам царь Симеон.
- Ты видел его? Он при войске?
- Я слышал, как он ругал воевод за то, что ещё не одолели нас. Сегодня он свиреп, как никогда.
- Отведи меня к нему, - потребовал Багрянородный. - Я упрекну его за то, что нарушил мир. И дам ему денег, если он бедствует. Он откроет нам путь.
- Не тешь себя надеждами, Божественный. Нынче ты можешь откупиться от него только короной и троном в Константинополе.
- Господи, Симеон опять за своё! - Тяжело вздохнув, произнёс Багрянородный. - Он ведь и пять лет назад грозился отнять у меня трон. И что же нам теперь делать?
- Держаться. И думать, как выпутаться из нелепого положения, - попытался укрепить дух юного императора Лакапин.
У самого же в этот миг мелькнула, как он назвал её, дикая мысль: «У нас есть два выхода: или с честью умереть на поле брани, или отдаться на милость врага». Но эта «дикая мысль» оказалась легковесной при твёрдом духе Лакапина, и она как прилетела, так и исчезла. Его упадочное состояние продолжалось недолго. Он пошёл по своему стану и увидел, что воины ведут себя спокойно, словно в походе на биваке. Большинство воинов трапезничали, доставая из своих сум съестное, многие кормили коней. Были и такие, которые точили мечи, несли с поля сечи собранное оружие. Господи, у них нет чувства страха перед врагами! Почему это? И понял Лакапин, что на этот вопрос должен ответить только он, если его спросят. Всё сводилось к тому, что гвардейцы верили: он найдёт выход из трудного положения, и только он может спасти войско от полного уничтожения. Но каково найти выход, если против его двадцати с лишним тысяч стоят около ста тысяч болгарских воинов! И, пройдясь из конца в конец по стану гвардейцев, Лакапин нашёл, как ему показалось, простой и надёжный путь спасения своих воинов и юного императора.
Вернувшись после обхода стана к колеснице Багрянородного, он велел стременному Кастору позвать всех старших и младших турмархов на совет. Когда собрались все, кого хотел видеть Лакапин, он сказал им просто и немногословно:
- Как придёт полночь, так выступим тремя колоннами. Ты, Стирикт, пойдёшь справа, ты, Карион, - слева. Между вами, сопровождая императора, пойдёт Никанор. Запомните главное: всё делаем молча, ни звука, ни шороха. Молча поднимаемся и молча идём прорубать себе путь. Враг обложил нас стеной, но стена эта тонка, и мы проломим её, вырвемся на свободу. И пока враг соберётся с духом догнать нас, мы будем за каменными и прочными стенами Силиврии. Думаю, что вам всё ясно. Идите к воинам, готовьтесь в путь.