Молодая кровь обделенной мужской любовью одинокой амбициозной женщины взыграла и выдала такой невообразимый зигзаг. Она хотела лишь пригрозить увольнением если ее еще раз перебьют, но в процессе передумала, и решила пойти другим, более крутым путем. Этот вариант, с грязными приставаниями к ее персоне, показался карьеристке достаточно перспективным и привлекающим внимание. Но все женские чересчур хитрые интриги всегда разбивались об мужские… гормоны и смекалку.
Викторова спасло только чудо, вкупе с его естественным шармом «хорошего парня» и некоторым опытом общения с противоположным полом.
Утром фотографу сообщили, что его переводят из комнаты в общежитии для холостых, в отдельную комнату профсоюзной коммуналки. Похоже главред сумел пробить для талантливого фотографа отдельную жилплощадь. И явно не без содействия одной особы из профсоюза.
Вечером того же дня Викторову в дверь фотолаборатории настойчиво постучали. Хронопопаданец матерясь выскочил в затемненный предбанник, стараясь не нарушить атмосферу темно-красного света в проявочной, и неожиданно получил из рук посыльного тонкий конверт.
Надписи на запечатанном почтовом документе гласили, что он прибыл из самых недр профсоюзной организации Кировского завода. В конверте нашлись два билета в кино и к ним прилагалась лаконичная записка: «Мой и твой билеты. Лена». Разглядывая их Викторов отметил, что сеанс совпадает по времени с танцами, на которые он пригласил Наташу.
Перед Ярославом возникла неприятная дилемма. Наташа ему нравилась, а у Лены были связи и возможности, которыми он планировал воспользоваться и как-то найти способ вырваться из этого предгрозового времени обратно в серый двадцать первый век. Бескорыстно же отдаться во власть нервной худышки из профсоюза Викторов не желал категорически.
Не придумав ничего, он начал решать задачу в лоб и рванул к Наташе объясняться. Через пять минут он уже тихонько скребся в филенку двери.
Викторов в последний момент решил схитрить и попытаться объехать на кривой.
— Наташа! А ты хоть единой живой душе говорила, что я тебя на танцы пригласил?!
Наташа ненадолго задумалась, а затем легко и заразительно рассмеялась, как могут это делать только молодые симпатичные девушки, у которых вся жизнь впереди и она в их представлении безоблачна и прекрасна.
— Нет, конечно! — наморщила она лобик. — Хотя Наталье Петровне я конечно сказала. Она мне здесь вроде второй мамы. Заботится, помогает!
— Понятно! — взъерошил пятерней затылок ухажер. И припечатал: — Сожгли, сожгли меня злые языки. Профком теперь моей крови хочет за «развратные действия». Будут перевоспитывать. Программу творческого перевоспитания уже назначили…