Славка выпал в небольшой транс, пытаясь в голове уложить все сразу, весь этот из себя такой суровый нордический клубок взаимоотношений древних героев Калевалы, сплетавшихся почище иного сериала вроде Санта-Барбары.
Дед кивнул на комбинезон, лежащий на сложенных столбиком деревянных ящиках из-под патронов в углу палатки. Рядом с саржевым, оливкового цвета, одеянием парашютиста стояла пара десантных ботинок на толстой каучуковой подошве, с высоким берцем, защищающим голеностоп при прыжке.
— Давай одевай сверху. Прямо в таком виде тебе прыгать нельзя. Тюк с дополнительной одеждой и сигналками скинут вместе с тобой. Там поле большое, даже если парашюты раскидает — найдешь.
— Тут этот летчик, Эскола, сказал, что в прошлый раз на семи тысячах летал. Меня с этой высоты будут десантировать?! — несмотря на граничащий с гениальностью сценарий погружения в эпоху сороковых, Славка очень не хотел превратиться во время ночного прыжка в замерзшую задыхающуюся сосульку и решил уточнить этот момент.
— С полутора, может, с двух, тебя скинут — вечером же полетите. Он тогда днем летал, когда фотографировал. А тут в сумерках — никто его не увидит, когда Эскола на своей ступе двухмоторной снизится.
Через полчаса полностью экипированный для прыжка Славка залез в узкий салон самолета и, немного поворочавшись, принимая удобную позу, откинулся на спинку узкого кресла, привинченного к борту. «Хорошо еще, на бомболюке для полноты реалий не повезут, прямо как белый человек полечу».
Из головы никак не шла прекрасная Анна, которую он так отважно осмелился поцеловать и более чем преуспел. Правда, танцевала дурная мыслишка, что все это — искусно разыгранный спектакль, исключительно под требование взыскательного клиента, который захотел очутиться в прифронтовой обстановке времен Второй мировой, с прекрасной незнакомкой на десерт. А его, Славку Викторова, просто перепутали с кем-то.
Внезапно сердце у Славки как остановилось, а его прошиб холодный пот.
«А если я не у реконструкторов, а в самом настоящем прошлом?» — заметалась испуганно по извилинам жуткая мысль. — «И приняли меня за диверсанта какого-то! И все взаправду, и Анна не актриса?!»
Начавшуюся было панику у Викторова прекратило появление в самолете нового рельефного персонажа, чья с первого, даже небрежного, взгляда принадлежность к современному миру не вызывала никаких сомнений.
В салон залез здоровенный парень с лошадиным лицом и полным океаном безразличия, плещущимся в рыбьих белесых глазах, которые, как только они привыкли к темноте, он тут же стыдливо прикрыл черными очками. Славка догадался по двум рунам «солио», демонстративно приколотым к натовскому комбинезону, что этот тот самый эстонец, о котором так пренебрежительно высказался Эскола. Недовольно зыркнув на Славку, невежливый бугай забился угол подальше от него и демонстративно всунул наушники от плеера в уши, вытянув ноги в высоких берцах а-ля «мы из НАТО» вдоль по салону. «Выпал из исторической эпохи, чертов эсэсовец», — с удовлетворением отметил Викторов. — «Фирма все же под конец стала косячить — это же надо, запихнуть в один самолет эсэсмана в натовской форме и бойца РККА. Экономят керосин для самолета».