— Зато стреляет как снайпер! А с проводом я сам разберусь, — отстоял предложенную кандидатуру на неожиданном для Красной Армии демократическом совещании с самим комроты, какой-то совсем зеленый отделенный командир. Комроты махнул рукой и ушел. Пол-подразделения было свидетелем, что Лаптев сам выбрал в напарники не лучшего телефониста Свиткова, а лучшего стрелка роты башкира Юлдашева.
Развесив обмотки и портянки у печки, и пригрозив дневальному карачуном, если тот опять их сожжёт по недосмотру, связист посчитал подготовку к завтрашнему дню законченой. Свои же катушки с проводом Степа проверил еще с утра, а потому со спокойной совестью, вымотавшись за день, завалился спать.
Рассвет он встречал у надолбов и в компании нервно скалящего белоснежные зубы Юлдашева. Старшина, перед расставанием, почти в открытую их перекрестил и, кроме брезентовых сапог, выдал две новеньких белых накидки, выменянных на непонятно что у разведчиков.
Взвились и опали высоко в небе три ярко-алых цветка сигнальных ракет. Танки, широко выдохнув отработанными бензиновыми парами своих двигателей, вновь пошли первыми. Пехота и саперы следом. Передний край финской обороны ожил и расцвел вспышками выстрелов. Из-за леса прилетели первые гостинцы от вражеской артиллерии. Сводный отряд, не обращая внимания на раненых и убитых бежал изо всех сил следом, за вновь ушедшими вперед без оглядки на свою пехоту трехбашенными танками.
Честно говоря, финны не ожидали от Красной Армии после вчерашнего, на этом узком участке такой самоубийственной прыти, поэтому по-первости разрывы мин вздыбились уже за спинами пробежавших опасный участок красноармейцев. Но через полтораста метров, под шквальным огнем второй линии обороны финнов пехота была вынуждена залечь. Так как сводный отряд был наполовину саперным — русские солдаты и так знающие шанцевое дело хорошо, закопались в землю за несколько минут и, отрыв по положенной Уставом ячейке, следом, даже не остановившись ни на секунду, стали тут же соединять их ходами сообщения. Капитан даже попытался поставить дымовую завесу, но сильный в тот день юго-западный ветер, снес ее в лес.
Это полезное качество русской пехоты, серьезно окапываться при любой остановке, всегда безмерно удивляло флегматичных, ярко выраженных индивидуалистов финнов — от рядовых до фельдмаршала. Финн в такой ситуации обычно отползал, затем вскакивал своими пьексами на лыжи и давал деру через лес, а чаще просто делал круг, и в составе малых групп атаковал обидчиков с фланга или с тыла.
Финский командир, получив донесение от корректировщика, сидящего в люльке между ветвями густой елки, смачно выругался на русско-финском: