И вот, поскольку печальная весть распространилась не только по этим, но и по соседним, и даже, думаю, по отдаленным землям, мы с друзьями, не сумев отплыть вместе с его высочеством, а потому, отстав от флота на два или три дня пути, претерпев те же бедствия, что и наш государь (если не считать прискорбной его кончины), узнали обо всем, встретившись с галерами, что отправились на поиски каталонцев от сицилийских берегов; после чего вернулись в Барселону в то самое время, когда из-за смерти старого графа и нашего государя в городе вспыхнул мятеж, и власть взял в свои руки дон Джофре, побочный сын графа и сводный брат злополучного дона Ремона; эти события, а также то, что имения наши, как и всех тех, кто отправился с принцем, были захвачены доном Джофре и поделены между его приспешниками, заставили нас вернуться сюда с намерением поступить на службу к вашей королеве и быть ей верными вассалами; высадились мы в Мессине и, остановившись в близлежащей деревне, названием Флореспина, решили послать к ее величеству за соизволением прибыть ко двору и поступить к ней на службу, как я уже о том упоминал. Пока это все устраивалось, мы, на второй день по приезде, вышли на луг прогуляться и увидали необычайное явление, дивное диво — словом, редчайшее чудо природы в образе пастуха, который лицом, речью и манерами был совершеннейшим и истинным подобием нашего покойного государя. Несколько дней сообщались мы с ним, и при виде его чуть утихала боль, какую причинила нам смерть злополучного принца, ибо сходство и впрямь было замечательным, являя собою редкую игру природы; и вот, одушевляемый алчными и честолюбивыми помыслами, решился я на деле осуществить пришедшую мне на ум фантазию, самую необычайную из всех, о которых вы когда-либо слышали, а именно, обучив пастуха военному искусству, придворным манерам, сицилийскому и другим наречиям — одним словом, всему, что должен знать любой принц и что, без сомнения, знал тот, который утонул, представить его в этом королевстве как настоящего дона Ремона Бореля, нареченного супруга королевы и ее соправителя, с тем чтобы он, ценя благодеяние, какое мы ему оказали, подняв из низкого и подлого состояния к вершинам власти, нас вознаградил и, оказав предпочтение перед всеми, поделил меж нами высшие в этом королевстве должности и звания.
Все получилось так, как мы предполагали: учение наше пошло впрок, ибо пастух такие успехи делал, будто бы всю жизнь провел при дворе и видел там то, чему мы его обучали, — и за полгода все науки превзошел; тут мы якобы выкупили его в Алжире, и удостоился он чести стать супругом прекраснейшей королевы. Он перед вами, о сицилийцы; не дон Ремон Борель, но Флорело, пастух из нищей деревеньки, а эти крестьяне, которые вполне удостоверят вам истинность моих слов, происходят из того самого селения, где исполнял он подлую свою должность; один же из них, пользуясь его услугами, давал ему пропитание.