— Вы?
Полная рука замерла в воздухе, не донеся до рта чашку.
— Поленька, вы… ты не узнаешь меня? — Он сделал шаг.
Она часто-часто заморгала ресницами, как когда-то в юности.
— Простите, но…
— Это я. Александр…
Она вздрогнула всем телом. Колыхнулись кружева и оборки. Чашка выпала из пальцев на скатерть, плеснув горячим чаем. Женщина вскрикнула, вскакивая и задев стул.
— Нет! Нет!
— Поленька? Ты что? Не рада меня видеть? Понимаю, это было так неожиданно, но я…
— Откуда ты взялся? — Она попятилась, не сводя с него глаз. — Тебя же арестовали! Ты же был…
— Осужден. Но это все позади. Я вернулся. Поленька, ты что, — Лясота заметил страх в ее глазах, — не рада меня видеть?
— Зачем? — взвыла женщина, хватаясь за голову. — Зачем ты пришел?
— Как — зачем? — Он сделал еще шаг. — Поленька, ты разве забыла, что между нами было? Ты разве забыла, как мы клялись друг другу в любви?
— Какой любви? — простонала она.
— Нашей. Я люблю тебя. Я хотел просить твоей руки…
— О господи! — воскликнула женщина. — Ты что, с ума сошел? Какого черта вздумал явиться?
— Поленька, — Лясоте показалось, что он ослышался, — я приехал из Закаменья, чтобы просить твоей руки. Я хотел, чтобы ты стала моей женой.
— Нет!
— Но ты же обещала меня ждать!
— Обещала, — кивнула женщина, — пока не узнала, что тебя осудили на десять лет. Десять лет каторги и двадцать лет поселений. Всего — тридцать. — Она потрясла растопыренными пальцами. — А теперь, не проходит и половины этого срока, как ты являешься и просишь моей руки? Ты сошел с ума! — воскликнула она и коротко рассмеялась. — Ты действительно сумасшедший, Алексашка! Ничему тебя жизнь не научила. Ты что, думаешь, что я вот так все брошу и пойду за каким-то каторжником на край света?
— Каторжником? — Он не поверил своим ушам.
— А кто ты есть?
— Я…
В дверь коротко постучали, заглянула горничная.
— Барыня…
— Тебе чего тут надо? — зашипела на нее хозяйка. — Подслушиваешь?
— Барыня, барин пришли-с…
Напряженное лицо женщины вмиг разгладилось. Она выпрямилась, быстрым движением огладила юбку, вскинула руки поправить чепец.
— Где он?
— В детскую пошли-с, — доложила горничная. — Я сказала, что у вас гости. Не хотели беспокоить.
— Ничего-ничего, он бы нам не помешал, — вполне благосклонно улыбнулась женщина. — Проси.
Лясота посмотрел горничной вслед.
— Барин? Как это понимать, Поленька?
— А понимай как хочешь, — та быстро поправила свой наряд. — Я замужем уже восемь лет. Кирила Андреич Лякин мне предложение сделали.
— Но ты же любила меня? — Лясота помотал головой, словно от удара по темени.
Это имя было знакомо. Возле Поленьки девять лет назад увивалось много ухажеров, но запомнил Лясота только Кирилу Лякина, тогда еще помощника своего отца, купца первой гильдии Андрея Анастасьича Лякина. Тетушки привечали его и Лясоту — одного из-за денег, другого из-за титула и маячившей впереди государственной службы.