Но женитьба и рождение сына были позже, а пока, лишившись союзников-молдаван, Влад остался почти в полном одиночестве. Он мог доверять только нескольким приближенным; одним из них был Драгомир Цакал, сын старого соратника отца, суровый и решительный воин, другим — Раду, называвший себя персидским словом Фарма, «грамотей», везде бывавший, все знающий, способный на любую хитрость и уловку. Но этого было мало, чтобы Дракула мог чувствовать себя уверенно. Дворец в Тырговиште казался ему ловушкой, где его в любой момент могли ждать удар кинжалом из-за угла или яд в кубке с вином. Бояре держались чванливо, всем видом показывая, что настоящие хозяева Валахии — именно они. И если одни из них хотя бы внешне проявляли почтение к господарю, то другие вели себя с откровенной враждебностью. Шпионы, которые уже завелись у Дракулы, передавали их слова, сказанные без особой оглядки: «Если змееныш по-кусится на наши нрава, с ним будет то же, что с его драконьей породой — отцом и братом». Слыша это, воевода до крови кусал губы: сразу после прихода к власти он велел вскрыть могилу Мирчи в Тыргшоре и убедился, что тот, во-первых, был ослеплен — кости пустых глазниц еще хранили следы огня, а во-вторых, перевернулся в гробу, что доказывало ужасный факт погребения заживо.
Влад умел хитрить и выжидать: внешне смиряясь, он готовил удар — и нанес его. Пасха в 1457 году пришлась на 19 апреля, и похоже, что именно в этот день случилось первое из легендарных кровопролитий Дракулы. По давней традиции, господарь пригласил на праздничный пир во дворец знатнейших бояр со всей страны вместе с их семьями. Р. Флореску и Р. Макнелли так описывают это впечатляющее зрелище: «Некоторые бояре нарядились по обычаю венгерской или центральноевропейской знати, другие предпочитали более пышный византийский стиль. Купцы и ремесленники были одеты проще, некоторые из них носили крестьянское платье, почти не изменившееся до наших дней. Многие мужчины были в дакийских костюмах: вышитая рубашка, штаны с широким кожаным поясом, расшитый узорами жилете шерстяной подкладкой и мягкие кожаные туфли. Боярские жены собрались в небольшие кружки в соответствии с их рангом или придворными должностями, усевшись на принесенных с собой персидских коврах. Цыгане-скрипачи играли вовсю, развлекая собравшихся».
Бояре и все прочие увлеченно пировали за длинными столами, ломящимися от снеди, осушая кубок за кубком; часа через два те, кто постарше, уже клевали носом, а молодежь закружилась в танце. Никто не обращал особого внимания на молодого князя, который почти не появлялся за столом — все больше мелькал по краям двора, на котором были накрыты столы, отдавая какие-то приказы своим людям. Потом внезапно он вышел в центр и попросил слова. Все ждали, что он произнесет еще один веселый тост — их в тот день прозвучало немало, — но он вдруг стал спрашивать бояр, скольких господарей они помнят на своем веку. Оказалось, что даже самые молодые пережили не меньше семи, а старики — целых два десятка. В самом деле, за полвека в Валахии сменилось 22 правителя, — учитывая, что многие правили по нескольку раз. Дракула вкрадчиво спросил, почему же их было так много. Бояре разошлись во мнениях: одни уклончиво говорили «так уж сложилось», другие замечали, что многочисленные отпрыски рода Басарабов никак не могут поделить власть. Слушая это, Влад хмурился все больше и наконец в гневе воскликнул: «Нет, это вы виноваты! Вы лишаете власти любого, кто мешает вам грабить страну. Вы изгнали из Валахии закон и порядок, из-за вас ее считают гнездом разбойников. И вы ответите за этот позор!»