— Поскольку это симбиоз на большом расстоянии, то, по-моему, тут все в порядке.
Д. Б.: Прекрасно. Я хочу начать с того, чем обычно принято заканчивать. Ваши ближайшие планы. Мне известно, что в январе Вам предстоит поездка в Австралию.
— Кажется, это идея двадцатилетней давности.
Д. Б.: Будут ли новые книги?
— Сейчас в разгаре работа над одной довольно специальной книгой по лингвистике. Кроме того, я держу в голове давно обещанную книгу о философии языка. Что касается вопросов политики, то здесь я не вполне уверен. Я мог бы объединить ряд статей и слегка их осовременить. У меня просили злободневные развернутые статьи по поводу текущих событий, и я мог бы это сделать. Но я не уверен. Есть ощущение, что рынок несколько перенасыщен моими книгами. Так что я, возможно, сделаю перерыв.
Д. Б.: Как относительно работы для «Z»? Вы собираетесь продолжать ее?
— О, конечно. Как раз сейчас у меня выходит пара статей. Собственно говоря, статья одна, но она была слишком длинная, так что ее разбили на две части. Они выйдут в январе и феврале. Будет ряд других публикаций. И другие журналы.
Д. Б.: Во время нашего последнего разговора Вы заметили, что работа в области лингвистики по-истине захватывающая. Звучало неподдельное воодушевление в Вашем голосе. Что именно привлекает вас в лингвистике сейчас?
— Это сложно объяснить в двух словах. В любой работе есть своего рода ритм, в любой научной работе, я полагаю. Приходят интересные идеи, и вы начинаете по-новому смотреть на вещи. Другие люди начинают проверять эти идеи и применять их. Они сталкиваются со всевозможными трудностями и стараются их преодолеть. Какое-то время работаешь в более или менее определенных рамках. А потом доходишь до предела этих рамок или тебя вдруг озаряет, и ты видишь, что на все можно взглянуть иначе и этот новый способ лучше старого и решает множество нерешенных доселе проблем. Ты поднимаешься на новую ступень. Вполне возможно, что именно такой момент наступает у меня сейчас. Прежде это случалось со мной всего дважды или трижды. На этот раз особенно захватывающе. Кажется, есть способ показать, что основная часть человеческого языка, основная часть механизмов, соотносящих звук и значение, являются не только всеобщими, но с определенной точки зрения поистине оптимальными. То есть, рассуждая вообще, если бы вы проектировали некую систему, если бы вы были Богом, проектирующим некую систему, вы создали бы ее очень похожей на существующую. Кроме этого в языке много замечательного. У него есть свойства, это уже давно известно, которых вы вообще не найдете у биологических организмов, эти свойства скорее напоминают те, которые можно встретить в неорганическом мире, не знаю почему. Если это справедливо, то это особенно замечательно в свете того, что от биологической системы вы и не ожидаете никакой оптимальной организации.