– Да что нурманы, – воскликнул Годемар де Картенель. – Вы знаете, кто прибрал к рукам иерусалимскую казну, полную золота и драгоценных камней?
– Неужели Бульонский? – вскинул бровь заинтересованный граф Тулузский.
– Куда там лотарингцу, – пренебрежительно хмыкнул осведомленный шевалье. – В наших рядах есть куда более ловкие люди.
– Тогда кто же? – нахмурился Раймунд.
– Барон Глеб де Руси, – торжественно произнес Годемар и окинул собравшихся воспаленными как у поросенка глазами.
Благородного Глеба знали все присутствующие. В битве при Никее он и его люди первыми достигли шатра султана Кылыч-Арслана. Не оплошал шевалье де Руси и в битве при Дорилее, оставшись в итоге с большим для себя прибыткам. А уж как он развернулся в Сирии, многим присутствующим за столом и вспоминать не хотелось. Первый барон Антиохии – как вам это понравится! Единственный, пожалуй, среди крестоносцев человек, которому удалось обвести вокруг пальца самого Боэмунда Тарентского, коварству которого завидовал византийский басилевс. Благородный Глеб увел из-под носа сына Роберта Гвискара два замка, по слухам лучших в Сирии.
– Барон де Руси помог нам одержать победу над сельджуками под Антиохией, – напомнил собравшимся Гуго де Пейн.
– А кто спорит? – пожал плечами Годемар. – Удачливый он человек, этот благородный Глеб. Но есть люди, полагающие, что от везения барона явственно пахнет серой.
– И что это за люди? – нахмурился Раймунд.
– Мой старый приятель Бернар де Сен-Валье намекнул мне в дружеском разговоре, что предком благородного Глеба был не то демон, не то оборотень. И теперь барону помогает не только Бог, но и дьявол.
При одном только упоминании имени Сен-Валье благородного Раймунда передернуло. И дал же бог вассала! Большего болтуна, пьяницы, вруна, бабника и негодяя благословенная земля Прованса еще не рождала. Мало того, что он соблазнил племянницу супруги Раймунда, так он еще отказался вступать с ней брак, заявив, что дал обет, жениться только на девственнице.
– Нашел, кому верить, – буркнул Гильом Серданский, разделявший мнение своего дяди по поводу благородного Бернара.
– Я не поверил бы, – обиделся Картенель, – если бы он не показал мне кожаный мешок, доверху набитый золотом и драгоценными камнями.
Завидовать чужой удаче, благородный Раймунд посчитал ниже своего достоинства. К тому же добычи, захваченной в Иерусалиме, было столь много, что ее хватило всем, и баронам, и простолюдинам. В конце концов, граф Тулузский отправился в Палестину не за золотом и даже не за славой. Гроб Господень вырван из рук сарацин, и теперь главной заботой каждого благочестивого человека является сохранение святынь, дорогих сердцу христианина. В Иерусалиме сейчас нет ни патриарха, ни епископа, который мог бы принять из рук крестоносцев бесценные сокровища, связанные с именем Спасителя.