Но перед этим пришлось ещё зайти к Курикке за ключом от временной гауптвахты.
При виде их генерал поднялся с койки и сказал:
— Рад, что вы согласились прийти, капитан.
— Вы хотели поговорить со мной генерал?
— Да, если вы уделите мне хоть минуту своего времени. Но вначале хотел бы принести свои извинения за инцидент, происшедший в моей каюте. Разумеется, едва лишь получив ваш приказ, я тут же выбросил свои сигареты, я ведь умею не только отдавать приказы, но и исполнять их как вы понимаете. Однако, представьте себе, совершенно забыл о пачке в кармане и по рассеянности закурил. Из-за этой-то проклятой моей рассеянности все и случилось. Если б вы только знали, как я об этом сожалею…
— Как и все мы, генерал.
— Да, да, я уверен, что и вы тоже, конечно. Но позволено ли мне будет узнать, как долго вы собираетесь держать меня под арестом? Я нисколько не протестую, напротив, все ваши действия считаю очень правильными и вполне законными, но… Полагаю, что тяжесть моего наказания можно было бы и изменить.
Дон быстро все взвесил. Ему требовалась поддержка пассажиров, и если генерал примет его сторону, это ему, наверняка, поможет. Ярость генерала, по всей видимости, уже растаяла, а раскаяние его было очевидным. Причин держать его под замком больше не было.
— Вы свободны, генерал. Это не было наказанием, а всего лишь временной мерой, на период расследования причин пожара.
— Вы очень добры ко мне.
Последние слова Бриггса прозвучали довольно холодно, как простая формальность. В них не чувствовалось и доли того раскаяния, какое сквозило в его речах ещё минуту назад. Он тотчас же удалился вместе с Дойлом.
Дон глядел им вслед, мучительно вспоминая что-то. О чем-то говорил ему один из пожарных? Что-то о сигаретах и вспыхнувшем багаже? Но пусть даже генерал солгал ему, чтобы выйти из под ареста, теперь это не так уж важно. Инцидент исчерпан, и пора было подумать о корабле.
Поднявшись на палубу «А», он оторопел при виде открывшегося ему невероятного зрелища. Сама палуба фактически, являлась наружной оболочкой корабля, в нее были вделаны двухметрового диаметра иллюминаторы из закаленного стекла. Обычно в них можно было видеть мириады немигающих звезд, которые, казалось, медленно проплывали по небосводу. Исключая моменты взлетов и посадок, эта картина была простоянной. Теперь же..
Ослепительное сияние далекого Солнца затмевало сверкание звезд, отраженное от множества посторонних предметов. Столы, чемоданы, стулья, ветчина, ботинки, ковры и канистры — список был бесконечным, — и все это, покачиваясь, проплывало мимо иллюминаторов и исчезало вдали, а их место занимали все новые и новые вещи. Начинался аврал.