Да нет, ключ вроде тот же самый. Вот острый выступ на конце, вот завитки на основании, вот и отчетливо различимая надпись на головке: 1787 … И теперь видны буквы: ВО. Загадочное словечко. Что оно значит? ВО какой классный ключ? ВО что его надо вставить, в какую дверь? А может быть, это инициалы мастера? Какой-нибудь Венсан Ориоле? Вольфганг Ольдемайер? Виктор Ольтропп?!
Да какие угодно можно сочинять имена и фамилии, все равно в жизни не угадать. Да это сейчас и неважно. Важно другое: почему ключ начал так блестеть?!
Лидия растерянно отвела глаза от ключа. Но, видимо, этот блеск что-то сделал с ее зрением, потому что ей показалось, будто впереди блестит еще что-то. Как будто часть темноты обведена светящейся линией…
Ага, решила Лидия, все очень просто. За одной из дверей включилось аварийное освещение. Наверняка такая штука в музее предусмотрена, не может быть не предусмотрена, здесь же все на охранной сигнализации.
Она машинально сунула ключ в карман и быстро пошла к двери. Пошарила по ней, пытаясь найти ручку, но не смогла. Нет там никого, что ли, в этом кабинете? Но откуда тогда слышны голоса?
Лидия приложила ухо к двери — и голоса стали отчетливей:
— Да что ж, теперь все это обратно вынать, што ль, чего туда наклали? Эва! Трудились, трудились, а теперича вынать?
— И вынешь, Проша, невелика забота. То есть она велика, конечно, да в лихую годину надобно не токмо о себе заботиться, чтобы вовсе не обратиться из человеков в зверей, как уже обратились наши погубители.
— Да что вам, батюшка Петр Никитич, до соседского добра? Главное дело, свое припрятали, а там хоть трава не расти. Господин-то Шалабанов, думаете, стал бы ради вас стараться-мучиться? Мы эвон сколь кирпича натаскали, да раствор месили, да стенку клали, чтоб, значит, покрепче да понадежней, а тут он откуда ни взялся со своим сундучищем — припрячьте, значит, и мое барахлишко! А ведь тут и вашему добру, барин, тесно! Его сундучище сверху взгромозди на ящики наши — он небось подавит все, помнет. Да и не проходит сундук евонный в эту щель!
— Значит, Проша, надобно щель расширить, только и всего. Ужли непонятно? Разберешь кладку сверху, пока раствор не схватился, да и поставишь сундук господина Шалабанова прямо на наши перины да подушки. Ничего он не подавит, примнет перины, невелика беда. И довольно спорить, Проша, не теряй времени! Слух прошел, неприятель уж в Москве: покуда будем тут лясы точить, так нас и возьмут за зебры около этой схоронки, да и разворуют все. Давай-ка покличь Семку, чтобы помог тебе с разбором кладки. А я пойду погляжу, запрягли лошадей или еще валандаются.