Да уж, вот оно, послевкусие Мутагена. Теперь он всегда со мной. Я то думал, что попав в родной мир, избавлюсь от его отравленного дыхания. Ошибся выходит. Я встряхнулся, прогоняя наваждение, и двинулся вперед, к с детства знакомой двери подъезда.
Дома мое появление произвело фурор. Мать с отцом едва не задушили насмерть в объятиях от избытка чувств. После первого порыва пришло время обстоятельного разговора, но тут я выдал заготовленную версию, часть которой уже была им известна. Мать еще немного посетовала, что я сильно изменился — похудел, осунулся, выгляжу недокормленным и т. д. и т. п. — но отец остановил начинающиеся по второму кругу слезы и упреки. Что ж, оно и понятно, ему моя как бы выбранная военная стезя пришлась по душе. Да и офицерские корочки той самой службы были восприняты как неплохое начало карьеры.
И пошли первые дни относительно свободной жизни, позволяющие хоть немного расслабиться, почувствовать себя свободным от большинства обязательств. К сожалению, не от всех…
Выполняя данное полковнику обещание, я в первый же день начал знакомиться с содержимым флэшки. Признаться честно, так чуть было сразу в осадок не выпал от количества необходимой информации. Мысли были исключительно матерные и многоэтажные, причем адресатом являлся именно и исключительно Смирнов, чтоб ему пусто было.
Я просматривал фильмы, фото сослуживцев, фамилии командиров и прочее, и прочее. Зачем мне это было нужно — не знаю. Ведь по легенде я служил в закрытом подразделение, о котором не следовало болтать. Сомневаюсь, что у «простых смертных», даже узнай они о нем, хватило бы наглости выпытывать подробности. Статьи за шпионаж, они хоть и потускнели, но все равно еще обладали определенным весом, связываться с ними из простого любопытства мало кому пришло бы в голову.
Через два дня мне позвонили. Не по телефону, через компьютер. Так и состоялся первый видеосеанс — экзамен, на котором я вновь почувствовал себя студентом, хреновато разбирающимся в материале. Вопросы, тесты, моделирование ситуаций. Мой виртуальный куратор словно задался целью проверить и поймать на противоречиях.
— Ну вот на кой хрен мне это все сдалось? — не выдержал я на второй день такого периодического общения. — Кто из тех, с кем я возможно пересекусь, будет спрашивать о кличке собаки начальника штаба и о том, какая погода была два месяца назад в месте дислокации?
— Так надо, — веско произнес мой собеседник и экзаменатор. Им был мужчина лет тридцати с хвостиков, с довольно невыразительной внешностью, являвшийся майором ФСБ. Мало того, он как раз и служив в подразделении, где я был залегендирован. — Потом еще спасибо скажешь.