А если бы тут был человек и «фриз» оказался не полудохлым, едва зародившимся, а вполне себе мощным и полноценным? Тогда ой!
Почти два часа я просидел на скамейке, охраняя сотворенную тварь, пока она не исчезла без дополнительного притока энергии Мутагена. У меня были сомнения в ее уничтожении, полагал, что могу неосознанно поддерживать ее или же сам «фриз» станет тянуть из меня энергию. К счастью, ошибался. Напротив, я постепенно восстанавливался, приходя в естественное для себя состояние. Как только мутант полностью исчез, разложившись на те самые частицы Мутагена, из которых и возник, я прошелся по месту, где он раньше располагался.
Ощущения, пусть и на грани восприятия, накрыли с головой, словно волна неудачливого серфингиста. Я ощущал прикосновение Мутагена. Не сильное, обволакивающее со всех сторон, как было привычно, а где‑то на периферии, все сильнее и сильнее затухающее. И вроде бы даже понимал, что происходит. Частицы иной, чуждой нашему миру энергии растворялись, погибали, не имея возможности зацепиться за что‑либо. Вот и чудно! Мне только здесь и сейчас возникновения такого же «чумного сектора» не хватало. Мы совершенно не готовы. Не готовы еще сильнее. Чем были те люди в том мире.
Только полностью убедившись в том, что все исчезла, а чудесным образом вырвавшаяся в наш мир толика чужой энергии не угрожает более никому, я направился домой. По пути прокручивал в голове возможность того, что моими наблюдателями недавняя сцена была зафиксирована. В том, что слежка за мною ведется, был уверен на все сто, пусть и не замечал ее ни разу…
Немного подумав, я все же решил, что это маловероятно. Момент гибели птицы совпал с полетом стаи, которая и скрыла происходящее. Сам мутант практически невидим, а перепад температуры… это уже паранойя. Сомневаюсь, что висящие у меня на хвосте «бойцы невидимо фронта» оснащены нехилым набором самыхэкзотических детекторов. Задание подобного не предполагает, а излишнюю и выходящую за грани разума инициативу там применять не принято. Нет, вопрос был в другом — что если я создам другую смертельно опасную тварь в людном месте, где пострадают посторонние? Этого я ни при каком расклад допустить не могу. Мои принципы не позволят. Посторонние и непричастные не должны страдать от игр таких как я, полковник и нам подобных.
Придя домой, я достал телефон и набрал номер, полученный от Смирнова при уходе из научного центра. Личный номер полковника, по которому я мог звонить лишь при крайней необходимости.
— Да, — почти сразу же отозвался он, словно все это время сидел и ждал звонка, — Слушаю.