«Walther P38, калибра 9 миллиметров», — узнал он пистолет, что мальчишка-шофер добыл для забавы. И уточнил машинально:
— 8 патронов, прицельная дальность 50 метров. Такой самый был у меня до ранения. Лучший пистолет войны, если не считать русского «ТТ».
Объезжая воронки, машина куда-то все ехала, удаляясь от поля невиданной битвы. Несмотря на ухабы, Фриц пытался дремать.
И вот неожиданно, только сейчас, осознал, что эта машина не просто идет к своей цели, она увозит его из войны!
И такая тоска навалилась по тому, безвозвратно утраченному! Жестокому! Беспощадному! Но по своему родному, армейскому миру, в котором варился он почти пять лет!..
«Фрица Мюллера вспомнят еще!» — подумал он о себе со значением. И гордость почувствовал, и осознал, какого солдата матерого в его лице германский вермахт потерял.
А проезжая останки обуглено-черных строений какой-то деревни, подумал безрадостно: «Русские меня заставят жить, чтобы на каторжных работах до смерти уморить!»
И надежда затеплилась: если выживет в русском плену, то уж точно увидит Фатерланд!
«Бабуля, а сколько на небе богов?»
— Бабуля, а Иисуса Христоса…
— Не Иисуса Христоса, а Иисуса Христа.
— Ну, Иисуса Христа кто распинал? Фашисты?
— Не фашисты, а тож супостаты подлейшие… Царь Ирод и слуги его. А Пилат все сидел и глядел.
— А почему «Пилат» ты говоришь? Надо «пират» говорить, — поправляет бабушку Валерик.
А бабушка на это улыбается:
— Пират — это разбойник, а Пилат — это имя начальника воинского.
— Бабуля, а Иисуса Христа они как распинали? Прибивали гвоздями? Прямо в руки и ноги? Как Витю Кононова немцы?
— Так, внучек, так. Но партизана Кононова Витю на земле распяли. К земле пригвоздили штыками. И в рот ему кол забили, чтоб палачей своих немецких не пугал батюшкой Сталиным.
— А Иисусу Христу тоже забили кол?
— Нет, внучек ты мой, не забили. Бог-отец приказал одной мухе, чтобы села на лоб Иисусу Христу. Она так и села, а палач муху принял за шляпку гвоздя и не стал туда гвоздь забивать.
— Муха та молодец! А зачем тогда мы убиваем липучками мух?
— Дак теперь уже мухи не те! То были библейские мухи, старинные, — с почтением к мухам библейским бабушка пальчик вверх заостряет и со значением продолжает: — Больше наших были те мухи. Гораздо больше!..
— Бабуля, а сколько на небе Богов?
— Бог на свете один, внучек ты мой, — ласково бабушка Настя внушает и по головке Валерика гладит.
— Совсем-совсем один?
— Да, совсем один. Бог единый для всех, только в трех ипостасях: Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святый!
Три ипостаси понял он как три нарядные одежды Бога и разъяснений не потребовал. Но мучило другое: