Вот как сегодня:
— Эх, ты, ласточка-касатка быстрокрылая! Ты, родимая сторонка наша милая! Эх, ты, ласточка-касаточка моя, быстрокры-и-ла-я-а!
Фриц слушает мальчика и ухмыляется. Он даже в сторону Валерика не смотрит, чтоб не смущать.
Фрицу нравятся русские песни. И Бергеру нравятся, и Шварцу.
— Это курсанты молодые на плацу строевой занимаются, — поясняет Валерик, откуда песня взялась. — Там порядок! А дисциплина! Будь-будь! Потому что старшины там! Брат ты мой! Настоящие командиры! Крутят «солнышко» на турнике только так! А на брусьях что вытворяют! Вот это мастера! Будь спок! Потому, что смелые. Они все сильные и здоровые. Они, наверно, потому и красивые, что их кормят вкусно! Да, Фриц?
Фриц тяжело вздыхает и соглашается, вспоминая время свое, когда был красивым, здоровым и сильным. То было задолго до колодок русского плена.
— Салаги молодые еще только из столовой вылетают, а старшина им: «Становись!» И, как миленькие, становятся и к месту прилипают! «Р-р-няйсь! Сирна! И нэ крутысь! С места с песней! Шагом ырш!»
А поют курсанты так, что у дяди Вани-корявочника мурашки по коже бегут. Да, да, Фриц! Он сам признавался в курилке.
— О, йа, йа… Русиш песня гут, — соглашается Фриц. — Абер золдатен песня — зер гут!
И неожиданно для Валерика, с приятным акцентом, Фриц негромко заводит русскую «Катюшу». А после первого куплета умолкает и спрашивает:
— Зо? Так?
— Так, но зачем она тебе? — пожимает Валерик плечами. — Это ж песня не строевая, не солдатская! Под нее ж не маршируется.
— Не маршируется «Катюша», — соглашается Фриц. — Унд зер гут, что не маршируется. Унд «Роза Мунда» не маршируется, абер гороша песня.
— «Розу Мунду» у нас итальянцы пели.
— Унд дойче золдатен пели.
— А наши курсанты на вечерней прогулке, знаешь, какую поют?
— Знаешь, знаешь! Цига-ночка, Аза, Аза…
Валерик подхватывает:
— Цыганочка черноглаза, черная фартовая, на картах погадай, эх!
И оба смеются, глядя друг на друга.
Бергер и Шварц, утомленные однообразием работы, перестают стучать ломами и глядят из траншеи на них непонимающе тупо. Фриц и Валерик их не замечают.
— «Цыганочку» они поют, когда идут из бани мимо вашего лагеря. А на плацу ее петь нельзя: замполит сожрет!.. На плацу поют: «Пропеллер громче песню пой, неся распластанные крылья! За прочный мир в последний бой летит стальная эскадрилья!» — смеется Валерик. — Молодые курсанты поют, которые еще не летают, а только поют про пропеллер и крылья!.. Они самые послушные… А старшекурсники такие хитрые! Пока отцы-командиры моются-парятся в бане, курсанты в рюмочную залетают! А в рюмочной Маруся! «Сама, раскрасавица душа!» Так они ее называют. Подлизываются, «чтобы водочки накапала по полтораста грамм на душу каждому!» А к водочке дается бутерброд. Но курсантам бутерброд какой-нибудь не нужен! Они просят у Маруси бутерброд «генеральский».