Я приезжаю в Боднатх так часто, как могу, стараюсь заключить самые выгодные контракты, ищу архитекторов, руковожу процессом и внимательно слежу за тем, чтобы нас не обвели вокруг пальца. Я нахожусь на стройке с восьми утра до восьми вечера. Мое постоянство и серьезный подход к делу сначала вызывают любопытство у соседей, а потом они начинают меня искренне уважать. Однажды мужчина, друг моих родителей, которого я едва знаю, подходит ко мне (я заметила, что он и его жена часто за мной наблюдали) и замечает:
— Твоим родителям очень повезло, что у них есть такая дочь, как ты!
— Спасибо. Мне тоже повезло. Я занимаюсь этим, потому что мне нравится.
— Да, я вижу…
Он явно чувствует себя немного неудобно, поэтому начинает рыться в кармане. Достает фотографию и неловко протягивает ее, широко улыбаясь.
— А я тебе уже рассказывал о своем сыне? Он живет в Сингапуре, занимается государственными делами… Хороший мальчик. Что скажешь насчет того, чтобы стать моей невесткой? Мы с женой будем очень рады ввести в семью такую преданную, отважную и работящую девушку. Да ты к тому же еще и такая милая…
Он снова улыбается, его самоуверенность и у меня вызывает желание смеяться. Я решаю воспринять его слова как шутку, чтобы он не почувствовал себя неловко, а еще для того, чтобы поскорее прекратить этот нежелательный разговор. Мне двадцать лет, и я действительно довольно симпатичная. Я прекрасно вижу, что нравлюсь мужчинам, даже несмотря на религиозные одеяния. В квартале меня называют прелестной монахиней. Иногда девушки, слишком рано пришедшие в монастырь, потом меняют свое решение и выходят замуж. Уступая просьбам и желаниям мужчин, они отказываются от монашеской судьбы и вступают в брак. Я знаю, что это случается чаще, чем люди могут себе представить. Но со мной этого не произойдет. Когда я начала путешествовать и вести себя не так, как «традиционные» монахини, родители испугались, что я уйду из монастыря. Многие сплетничали за моей спиной, и мало кто верил в мою твердость. Но я никогда бы не осмелилась опозорить родителей перед лицом всего общества: в нашей стране очень плохо относятся к тем, чья дочь отказалась от религиозной стези. Я, конечно, ни за что на свете на это не пойду. И уж тем более ради соседского сына. Хотя в прошлом году, в Наги Гомпа, мне довелось встретиться с молодым странствующим монахом, который мне очень понравился. Я видела его всего три или четыре раза. Он сопровождал своего учителя и провел у нас в монастыре несколько дней. Я с ним ни разу не заговорила. Но когда мы смотрели друг на друга, наши взгляды были красноречивее всяких слов. Во всяком случае, для меня… Монах был очень красив: чистая гладкая кожа, белые зубы, добрая улыбка. Все, что было между нами, это случайные прикосновения рукавов в коридорах монастыря, ищущие взгляды, легкое покалывание в затылке от того, что кто–то тайком смотрит на тебя, запах, разливающийся в воздухе, запах, который пьянил меня… Когда я видела молодого странствующего монаха, мое сердце стучало так сильно… И я спрашивала себя: «Неужели ты этого хочешь? Уйти из монастыря с мужчиной и стать его женой?» Ответ приходил незамедлительно — громкий, пронзительный, как крик в голове: «Нет! Нет! Нет!»