Теперь он знал, что для него нет ничего вернее и благороднее, чем вернуться к изящной словесности и описать все, что происходит и еще произойдет с ним после смерти отца, подробно и тонко разъясняя, чем обернулась для него эта смерть, заставившая его столкнуться с загадочной странностью бытия.
Перед его мысленным, словно обращенным к мечте взором поднялся отец, каким он его не знал, никогда не видел - отец, пишущий рассказы, отец-литератор, мастер прозы, и он подумал, что рукопись необходимо сохранить, а следом сообразил, что лежа мертвым грузом она не потрудится во славу отца и даже если издать ее, то и в таком случае для отца уже ничто не переменится. Зато для живого человека, того, кто выявит себя живым и полноправным автором, она может сыграть некую полезную роль. Сироткин стал бороться и с этой мыслью, чтобы она не захватила его, как метастазы. Но ему все яснее и яснее виделось, что рукопись достойна живой участи, а не мертвой пыли забвения и что для тайны наследства, не всегда переходящего от отца к сыну явно, по документам, будет откровением, громко и хрустально звенящей правдой, если он присвоит эту рукопись, выдаст ее за свою. Важно только, чтобы никто не узнал, не докопался. Да никто и не узнает. Что о ней известно кому-либо? Ясное дело, отцу только раз за всю его жизнь, да и то в отчаянную минуту, достало смелости признаться, что он пробовал силы в литературе. Писал Бог весть для чего, и понадобилась его писанина лишь для доказательства, что он не напрасно прожил жизнь. Но его сын, имея в руках эту же рукопись, располагает всеми шансами сделаться большим писателем. Отца вряд ли признали бы, а его, сына, признают. И рукопись, между прочим, точно та же. И это не афера, не ловкость рук, не фокус, тут дело попроще и посложнее... это, если уж на то пошло, одна из причудливейших загадок бытия!
Сироткин в спящем вагоне слышит шепот отца, одобряющий его намерения. А говорят, что загробного мира нет. Откуда же этот шепот? Итак, загробный мир существует, а люди, эти противоречивые, строптивые и часто весьма вероломные существа, разрушили веру, религию и заставляют Сироткина жить атеистом.
Это положение уже не исправить, он до конца своих дней так и останется неверующим. Для чего же искать сообщения с потусторонним миром? Не лучше ли не рисковать? Лучше прожить жизнь честным человеком, оберегающим себя от всякого риска совершить, хотя бы и случайно, безнравственный поступок. Может быть, потусторонний мир и впрямь существует. Но это само по себе еще не значит, что существует Бог. И уж тем более нет никаких прямых доказательств того, что Бог предлагает ему сотрудничество.