Он нахмурился, и она почувствовала удовлетворение.
— А теперь тебе эта история уже не кажется такой забавной?
— Если Фэйф станет меня шпынять за это, а она не устоит перед соблазном, значит, мне пора извлечь из происшествия кое-какую пользу.
Кейд крепче стиснул ее руку, уронил очки на землю и прижал Тори к себе. В ушах у нее зазвенел колокол тревоги, и она уперлась ладонью в его грудь.
— Ты что делаешь?
— Хочу тебя поцеловать.
— Не смей!
Но его губы уже нащупали ее рот.
— Я не укушу тебя. Обещаю.
И он сдержал слово. Не укусил. Его прикосновение одновременно успокаивало и возбуждало, оно будило подавленные потребности и желания, но нет, боли он ей не причинил. Губы его были мягкими, нежными, теплыми. Горячая волна затопила ей сердце, и в этот момент он отступил назад.
— Мне этого хочется с того самого момента, как только я тебя увидел.
Рука его поглаживала ее шею и затылок. Голова у Тори закружилась, и ощущение это ей не очень понравилось.
— Но я не желаю…
Она отступила на шаг, и под ногой раздался хруст.
— Черт возьми, вторая пара за неделю, — покачал головой Кейд, глядя на раздавленные очки.
— Кейд, я не очень гожусь для этого.
— Для чего? Для поцелуев?
— Нет. — И, к своему удивлению, Тори рассмеялась. Как только ему удается ее рассмешить, когда она так зла? — Для отношений, какие бывают между мужчиной и женщиной.
— Значит, тебе нужно в них попрактиковаться.
— Но я не хочу практиковаться.
Однако она только вздохнула, когда он поцеловал ее в лоб.
— Кейд, ты очень многого не знаешь обо мне.
— А ты обо мне. Давай исповедуемся. И вечер такой хороший. Почему бы нам не прокатиться? По пути сделаем остановку и чего-нибудь поедим.
Он взял ее под руку и потянул за собой с поля.
— Тори, я человек терпеливый. Оглянись, обрати внимание на поле и поймешь, насколько я терпелив. Три сезона мне потребовалось, чтобы превратить ферму в такую, как я хотел. Еще есть люди, которые издеваются надо мной потому, что я не пошел привычным путем. А то, что людям непонятно, их обычно раздражает.
Тори взглянула на Кейда и отвернулась. У обворожительного беззаботного человека, забавляющегося ее раздражением, есть в характере стальная жила, и неразумно об этом забывать.
— Я это знаю. Узнала на собственном опыте.
— Тогда почему бы нам не считать себя неудачниками и не посмотреть, куда это нас приведет?
— Не понимаю, о чем ты. Ни один из Лэвеллов никогда не был неудачником.
— Ты так думаешь, потому что я еще не успел тебе надоесть своими поучениями насчет органических удобрений и красоты неотравленного химикатами хлопка.