Наконец Дайкс повернул голову и обратился к Арчеру:
— Хорошенькое дело!
Арчер кивнул, не спуская с меня глаз.
— Этому трудно поверить, Гудвин.
— Ещё бы. Чтобы он вышел из дома…
— Нет, нет. Трудно поверить, что вы с Вульфом пойдёте на такой блеф. Видимо, у него не было другого выхода. Ночью вы звонили ему от Лидса, как только вам представилась такая возможность после убийства миссис Рэкхем…
— Извините, — решительно прервал я. — Не как только представилась такая возможность после убийства миссис Рэкхем. Правильнее будет сказать: как только представилась возможность после того, как я узнал, что миссис Рэкхем убили.
— Ладно, ладно. Мы не на суде. — Арчер пригнулся ко мне. — Это случилось чуть позже полуночи. Что вы ему сказали?
— Я рассказал, что произошло. Подробно, как позволяло время, описал все события от моего приезда до той самой минуты. Если телефонистка подслушивала, то она вам подтвердит. Я спросил, должен ли я при допросе рассказывать полицейским лишь о том, что происходило здесь, предоставив остальное ему, но он ответил, что нет, я не должен ничего утаивать, включая даже подробности его беседы с миссис Рэкхем. Вот и все. Как вам известно, все инструкции я выполнил.
— Господи! — вздохнул Дайкс. — Да, сынок, похоже, пришёл твой черед попотеть.
Арчер, не обращая на него внимания, продолжал:
— А потом, велев вам ничего не утаивать от полиции, Вульф вдруг посреди ночи решает, что ему надоел сыскной бизнес, посылает в газету объявление о своём уходе на покой, навещает друга, с которым договаривается об орхидеях, и… Что он сделал потом? Я что-то запамятовал, слишком увлечен был вашим рассказом.
— Я не знаю, что он сделал потом. Ушёл. Исчез.
Представляю, как дико это прозвучало. Бред сумасшедшего. Только полоумный поверил бы, что его не водят занос. И я ещё едва не проболтался про колбасу и слезоточивый газ, собираясь, естественно, умолчать про то, что мы знали, кто прислал нам этот гостинец, но вовремя спохватился, сообразив, к чему могла привести такая неосторожность. Вот уж точно была бы сенсация! Но что-то добавить или сделать мне следовало. Я решил представить доказательства и полез за ними в карман.
— На столе в спальне, — сказал я, — он оставил записки Фрицу, Теодору и мне. Вот моя.
Я протянул её Арчеру. Тот пробежал её глазами и передал Дайксу. Дайкс перечёл её дважды и вернул Арчеру, который упрятал записку в собственный карман.
— Господи! — с чувством повторил Дайкс, взглянув на меня с выражением, которое мне не понравилось. — Ну и наворотили! Я всегда считал, что у Вульфа семь пядей во лбу, да и вам я пальца в рот не положил бы, но тут вы, пожалуй, перестарались. Это как пить дать. — Он повернулся к Арчеру. — Все здесь ясно.