Его прервали. Это был Ирби, голос которого прозвучал твёрдо:
– Я хочу сделать заявление. Мои слова должны быть зафиксированы. Я не…
– Заткнитесь! – оборвал его Кремер.
– Но я хочу…
– Потом я узнаю, что вы хотите, я сам займусь вами.
Вульф спросил:
– Я могу закончить?
– Конечно.
– Как я уже сказал, узнав о гибели миссис Джеффи, я выбрался из кровати и сел в кресло. Я понял, что моя гипотеза получила подтверждение. Я не позвонил вам, инспектор, поскольку не в моих привычках дарить что-то полиции, когда меня об этом не просят. Тем более я знал, насколько уязвлено самолюбие Гудвина, и решил, что ему принесет удовлетворение, когда он узнает, что мы, а не вы поймали убийцу. В три часа мне удалось связаться с человеком из Каракаса, которого я немного знал и которому мог доверять. Через пять часов он позвонил мне и сообщил, что Эрика Хафа в Каракасе никто не знал.
– Я мог бы дать вам сведения на этот счёт, – проговорил Кремер. – Он два месяца жил в отеле «Ориноко».
– Жаль, что я не спросил вас и на этом потерял двадцать долларов. Потом я позвонил Солу Пензеру. Я снабдил его деньгами и направил в редакцию, где он получил фотографии человека, называющего себя Эриком Хафом, а оттуда в аэропорт. В десять часов утра он уже был на борту самолёта, улетающего в Южную Америку.
– Но не в Каракас, – заметил Пэрли Стеббинс. Он все время стоял с пистолетом в руке. – И не в десять часов.
– Да, он отправился не в Каракас, а в Кахамарку, в Перу. Документ, подписанный Присциллой Идз, был написан там. В Кахамарке Сол нашёл людей, которые знали Хафа. Двое из них ещё помнили и миссис Хаф.
Они подтвердили, что человек на фотографии совсем не Эрик Хаф. Тогда Сол полетел в Лиму, подогрел интерес полиции и в течение двенадцати часов собрал достаточно сведений, чтобы сообщить их мне. Сол, расскажи сам, но только коротко.
Пензер встал. Он смотрел прямо на лже-Хафа и явно не собирался переводить глаза на другой объект.
– Они все знали Хафа, – сказал он. – Тот был игрок; и вот однажды, поехав в Новый Орлеан, привёз оттуда богатую американскую невесту. Все они знали об имеющейся у него бумаге, подписанной женой и дающей ему право на получение половины её состояния.
Хаф повсюду хвастался этим документом. Но он говорил, что никогда не воспользуется им, а хранит просто как сувенир. Это, по их словам, доставляло ему удовольствие. К сожалению, допросить его самого было невозможно. Эрика Хафа нашли с признаками насильственной смерти на занесенном снегом горном склоне три месяца назад. Никто не знал, куда пропал документ.