Вышеуказанное обстоятельство говорит о преступном намерении. Угроза же судебного преследования, произнесенная от имени Джеффи, не что иное, как не имеющее оправдания, ничем не вызванное с нашей стороны и достойное всяческого осуждения принуждение. Мы подчеркиваем то обстоятельство, что от имени миссис Джеффи действует адвокат Натаниэль Паркер, в прошлом много раз сотрудничавший с Ниро Вульфом, и просим рассматривать это обстоятельство как подтверждающее попытку принуждения. Мы требуем предоставить нам право на частную беседу с миссис Джеффи, прежде чем начнется дискуссия с адвокатом Паркером в присутствии вышеупомянутого Ниро Вульфа».
Холмер убрал бумагу.
– Это наше общее требование, – добавил он агрессивным тоном.
– Могу ли я получить слово… – начал было Натаниэль Паркер, но Вульф остановил его движением руки:
– Позвольте, мистер Холмер. Не может быть никаких разговоров о вашем праве на частную беседу с миссис Джеффи, так же как нельзя говорить о правах мистера Паркера или моих давать ей советы, как вести себя с вашими людьми. Вопрос состоит в том, как отнесется ко всему этому сама миссис Джеффи. Так что спросите лучше её.
Холмер повернул голову влево. Он сидел в красном кожаном кресле, а остальные четверо устроились в креслах, отходящих от него в направлении моего письменного стола. Сара Джеффи устроилась на диване, рядом с ней – Эрик Хаф, а за ним два адвоката, Ирби и Паркер. Эндрю Фомоз расположился в некотором отдалении, у книжных полок.
– Ты даже не желала говорить со мной по телефону, Сара, – сказал Холмер, обращаясь к миссис Джеффи. – Но ты ведь знаешь меня всю жизнь. Я держал тебя на руках, когда ты была ещё совсем малышкой. Разве тебе известен хоть какой-нибудь нечестный поступок, несправедливый или злой, который бы я совершил?
– Да! – выдохнула Сара.
Этим она сказала несколько больше, чем намеревалась, что и вызвало лёгкий шумок среди присутствовавших. Но её «да» прозвучало достаточно веско и громко.
Это потрясло Холмера. Его глаза округлились.
– Что? Ты сказала «да»?
– Именно так, мистер Холмер… Вы поступили подло с Прис. Вы не любили её, не понимали и плохо относились к ней. То, что я сейчас сказала, – это мои слова, меня к ним не принуждали ни мистер Вульф, ни мистер Паркер. Я так захотела, но побудил меня к такому признанию мистер Арчи Гудвин. И ни вам, мистер Холмер, ни любому другому разговор со мной наедине не принес бы никакой пользы, так что забудьте об этом.
– Но, Сара, ты же не понимаешь!
– Я думаю, что понимаю. А если и нет, то что из этого?
– Бросьте вы это, Перри, – фыркнула Виола Дьюди. – Она попросту безнадежна.