— Это Иван Васильевич, наверное, магнитные бури, — тихо сказал Петроченков, собирая улики в целлофановые пакетики. — Вот к примеру, если мне приснился сон, что я с кем-то занимаюсь сексом значит из дома хоть не выходи вообще. Бери бюллетень и сиди, жди неприятность. И то все равно, что-то поганое, но обязательно случится. Ты вот Иван себе яйца чаем обжег, это явно был тебе знак, что будет какая-то неприятность. Вот она и случилась…
— А мне товарищ капитан, если говно приснится, то это всегда к деньгам. Или зарплата или на улице просто так найду, — сказал старший лейтенант Щеглов. Это точно к бабке не ходи. Несколько раз проверял…
— Так мужики, что расслабились. Работаем дальше.
Иван Васильевич продолжил диктовать описание места преступления, а в эту минуту все улики и образы вещьдоков, он как бы вкладывал в маленькие ящички своего мозгового секретера. После, как все оперативные действия будут закончены, он включит свой мозговой компьютер и, начнет по крупицам выстраивать логическую цепочку преступления. Иван ходил по комнате, монотонно читая, как по заученному текст описания места преступления, который должен был войти в уголовное дело. Это было нужно, и он всегда делал это с максимальной щепетильностью, чтобы потом не искать в деле нужных деталей и не возвращаться на линию старта снова.
Покойный отставной майор Афанасьев, жил один: Его жена Ольга, несколько лет назад ушла от него. Она просто не выдержала его многомесячных командировок и эту грязь времен минувшей войны, которую он тащил в дом. Друзья поисковики, его одноклубники, все внесли в семейный раздор свою лепту. С каждого рейда они заполняли дом трофеями, и тот начинал напоминать склад металлолома или разоренный некрополь. Во всех углах, на всех полках, лежали ржавые фронтовые раритеты. Александр Петрович в делах поиска, как и Иван Селезнев, был настоящий профи и эта особенность к поисковому делу объединяла их вместе. Только Селезнев искал преступников, а Афанасьев искал эхо прошедшей войны.
— Ты Михалыч, все тут осмотрел? — спросил Селезнев, копошащегося возле трупа эксперта.
— Да, заканчиваю…
Иван вновь достал пачку «ЛД» и закурил. Он, по привычки прищурив глаза, еще раз он внимательно осмотрел комнату. Несколько раз затянувшись, он подошел к тумбочке, на которой стоял добрый старый ламповый «Электрон-716» львовского завода. Присев Иван выдвинул ящик. Он знал, что тот наполнен ржавыми раритетами. Иван раньше не понимал: на хрена Афанасьеву все это, до тех пор, пока не увидел собственными глазами, с какой благодарностью смотрели на него люди, когда он отдавал им ржавые часы погибшего деда. Каждый предмет в его доме имел свою судьбу и своего хозяина. Хоть и был он ржавый, но до сих пор хранил о нем тепло и память.