- Ты серьезно? - ошеломленно спросил Ксеар.
- Мы обручены, Айи, ты не знал? - спросил огонь.
- Не знал. Поздравляю. Надо же, я оказывается, все пропустил.
Огонь, тем временем, перебрался на скалу, из глубины которой немедленно донесся то ли вздох, то ли удовлетворенный рокот, и Айи вновь улыбнулся:
- Тогда не мешаю, голубки.
Он улетел в пустыню и некоторое время думал только о Зарайе и Аквинсаре, искренне радуясь за них. С тех пор, как выяснилось, что соединение не опасно, дело было лишь за временем. Но Ксеар был уверен, что первой парой в седьмом станут Яльсикар и Джара. Он и понятия не имел о помолвке двух других повелителей стихий. Похоже, он малость заработался, раз не видит, что происходит у него под носом.
Его мысли обратились к женщине, которую он хотел бы сделать своей, и Айи погрустнел. Он сглупил, слишком рано начал ухаживать за ней. Этого делать было нельзя, и он помнил об этом... пока она не начала ему рассказывать о своих приключениях в городе спящих. Ксеар с досадой понял, что Аквинсар не зря намекнул на его ревнивую натуру. Едва узнав о том, что ее привлек какой-то агент, он забыл о рассудке и стал флиртовать с ней, даже поцеловал. Как будто он не знал, дурак, что она все равно будет принадлежать ему. Какой-то мальчишка ему не соперник, даже если она и увлечется ненадолго. Но при одной только мысли, что Дестина окажется в постели с другим, да еще и не спящим, а обычным местным, его скрутило так, что он готов был действовать по-настоящему жестко, лишь бы она поняла то же, что и он. Безумной фантазией пару раз мелькала мысль просто утащить ее в спальню без разрешения, и целовать, пока она сама не попросит продолжить.
Прохладный ветерок взлетел высоко-высоко, чувствуя последние мягкие лучи солнца на закате, пронзавшие его насквозь. Здесь, в седьмом мире, сутки длились всего шесть часов. Два часа ночи, четыре - дня. Рассветы и закаты, которые любили все стихии, следовали один за другим через максимально короткие промежутки времени. Закат и рассвет, Минор и мажор. Заходящее солнце всегда слегка навевает грусть, и Ксеар позволил себе поддаться ей на несколько мгновений. Сейчас, когда она находилась так близко, он остро ощущал свое одиночество так, как не чувствовал его все последние тридцать лет с тех пор, как от него ушла Альбумена. Он чувствовал боль и злость, но не эту ужасную тоску. Впрочем, ему все равно придется через это пройти. Потому что ей нужно время, чтобы почувствовать в себе уверенность, чтобы узнать, кто она. Только тогда Дестина поймет, что они равны. И что им суждено любить друг друга.