— Орельен, я несколько раз пыталась связаться с тобой…
— Это моя вина, я сейчас не дома…
— Анна недавно вернулась. Я рассказала ей об Алисе.
— Как она отреагировала?
— Трудно сказать… У нее был… отсутствующий вид, словно то, что я ей говорила, ее не касалось.
— Она дома?
— Нет. Именно поэтому я и хотела тебя предупредить. Анна отказалась с тобой говорить. Она ушла около часа назад.
— Ушла? Но куда?
— Не знаю. Она ничего мне не сказала. Я пыталась ее удержать, но…
— Черт знает что! Только этого не хватало! Но ты хотя бы можешь предположить, куда она отправилась?
— Понятия не имею.
— У нее есть друзья, знакомые?
— Конечно. Некоторых я знаю. Но я сомневаюсь, что Анна пошла к ним. У меня такое впечатление, будто ей хочется побыть одной.
— Послушай, Офелия… Все же не могла бы ты разузнать и встретиться с теми, к кому Анна могла бы пойти?
— Хорошо, я сейчас же этим займусь.
— Спасибо. Я дам тебе номер телефона того места, где я нахожусь. Позвони, когда что-нибудь узнаешь.
Весь вечер я провел в тревожном ожидании. Было очевидно, что известие о задержании Алисы потрясло Анну, хотя она и не подала вида и Офелия ни о чем не догадалась.
— Ты действительно не знаешь, куда она могла пойти? — спросила меня Элоиза.
— Есть одна мысль…
— В дом твоего деда?
— Да. Именно там все и началось для нее. Пресловутая «первоначальная психическая травма».
— Думаешь, твоя сестра поедет туда? Ночью?
— Именно этого я и боюсь. К сожалению, у меня нет машины, и путь туда и обратно займет почти пять часов. Думаю, мне лучше дождаться телефонного звонка.
Я так и поступил. Офелия позвонила мне около полуночи и сказала, что Анна до сих пор не вернулась. Я раз десять звонил в Арвильер, но безрезультатно. Я бодрствовал до четырех часов утра, но в конце концов заснул на канапе.
Около семи часов утра раздался телефонный звонок, вырвавший меня из оцепенения. Звонила Офелия.
— Орельен, прости за столь ранний звонок.
— Анна дома?
— Я слышала, как она вернулась час назад.
— Ты даже не представляешь, какое это для меня облегчение!
— Она заперлась в своей комнате. Думаю, она уснула. Я не решилась беспокоить ее.
— Хорошо… Послушай… У меня занятия до полудня, но потом я сразу же приду ее проведать. Спасибо за все, что ты сделала. Анне повезло, что у нее есть такая подруга, как ты.
Утро тянулось медленно. Ничто не изнуряет так сильно, как бессонные ночи, которые стали для меня обыденностью. Я читал лекцию о знаменитом отрывке из «Обретенного времени», где Пруст описывает смерть человека, пришедшего в музей полюбоваться картиной Вермеера. Я, словно автомат, комментировал текст, который знал наизусть, до того момента, когда меня захлестнули неожиданные эмоции. Виной этому стал пейзаж Вермеера, который я проецировал на экран.