— Но какое отношение все это имеет к лебенсборнам?! — воскликнул я, не понимая, куда клонит моя собеседница.
— Официально никакого. Но после того, как было заключено перемирие, между немецкими солдатами, расквартированными в оккупационной зоне, и француженками, чаще всего замужними, установились тесные связи. По оценкам специалистов, за время войны каждый двадцатый ребенок родился во Франции от отца-немца. Впрочем, долгое время в нашей стране это была запретная тема. Фрау генеральша брала под свою опеку незаконнорожденных детей, которые принадлежали неизвестно кому: то ли Франции, то ли Германии. Ее ассоциация состояла из пунктов неотложной медицинской помощи, больничных центров, детских домов, яслей… Но вскоре, возможно, под давлением немцев или по решению правительства Петена, эту ассоциацию объединили с Национальной помощью. Было ясно, что после смерти мужа мадам Гильермо заметно утратила свое влияние. Однако, насколько нам известно, немцы считали ее главной помехой для увоза в Германию незаконнорожденных детей, появившихся на свет во Франции.
— Вы сказали, что именно благодаря этой женщине вы вышли на моего деда…
— Совершенно верно. Сначала в моих руках оказалось письмо Гиммлера, в котором прямо говорилось о начальном периоде лебенсборна Сернанкура. Опираясь на предоставленные ему рапорты, Гиммлер сетует на небрежность, отсутствие элементарной гигиены, насущную потребность в квалифицированном персонале… Но нас особо интересует последний пункт. Это может показаться невероятным, но вначале в Сернанкуре не было даже акушера-гинеколога. Кроме того, немцы понимали, что местное население относится к подобным центрам враждебно. Женщин, поступавших в эти центры, считали продажными шлюхами, которые жили в роскоши и праздности. Поэтому сами немцы старались не допускать, чтобы персонал лебенсборнов, созданных за пределами Германии, состоял исключительно из немцев. Нацисты сталкивались с невероятными трудностями при вербовке медицинских сестер, хотя работа в таких центрах предполагала улучшение жизненных условий того времени.
— Полагаю, моего деда завербовали в Сернанкур как врача.
— Он был завербован при содействии генеральши Гильермо. Прочтите два абзаца этого письма, которое она послала в Центральную дирекцию лебенсборнов.
На этот раз Элоиза вручила мне не перевод, а фотокопию старого письма, напечатанного на машинке.
«Наша ассоциация протягивает руку помощи молодым незамужним матерям, часто лишенным денежных средств или отвергнутым своими семьями. Но как я вам уже говорила в своем предыдущем письме, мы считаем вполне возможным послать в ваш центр в Марне нескольких молодых женщин, изъявивших на то согласие, если получим гарантии, что рожденные ими дети останутся на территории Французского государства и будут находиться под его защитой.