» («Битва королей»).
Сексуальное насилие также является отличительной чертой двух, вероятно, величайших чудовищ, появившихся на страницах цикла: уродливого гиганта Григора Клигана, Скачущей Горы, и Рамси Болтона, узаконенного сына Русе Болтона, лорда Дредфорта.
О жестокости Григора Клигана ходят повсеместные слухи, но поступком, подчеркивающим его чудовищность, является изнасилование и убийство Элии Таргариен, а также убийство ее сына. Историю о зверстве по отношению к Элии рассказывают снова и снова, с различных перспектив. Это первое, что приходит на ум Неду, когда он встречает Григора при дворе в «Игре престолов». В списке возможных преступлений, включающем мертвых братьев, загадочные пожары и исчезновение слуг, история изнасилования и убийства Элии стоит особняком. Именно в тот момент он переступил черту, вышел за рамки приказа убить последнего из рода Таргариенов и превратил домашнюю жестокость, которую общество Вестероса готово было выносить, не предавая ее огласке, в неприкрытое злодеяние.
Хотя люди, которым на руку зверства Григора, ценят конечный результат и неохотно признают, что кто-то должен делать грязную работу, его жестокость все же вызывает у них дискомфорт. В «Буре мечей» Тайвин Ланнистер, который никогда не испытывал необходимости оправдываться перед своим младшим сыном Тирионом, делает исключение и пытается объяснить, как такое могло произойти под его командованием: «Признаю, это было слишком жестоко, – говорит он. – Я не приказывал ему пощадить ее. Сомневаюсь, чтобы я вообще о ней упомянул. У меня были более насущные заботы […]. Да я тогда и не знал ничего о Григоре Клигане, только что он огромен и ужасен в битве». Тайвин готов признать, что приказал убить королевскую семью, но отрицает свою причастность к насилию над Элией: «Изнасилование… Надеюсь, даже ты не обвинишь меня в таком приказе».
На мгновение кажется, что герой победит чудовище, когда Оберин Мартелл, иноземный принц и брат Элии, сходится с Григором в судебном поединке. Во время дуэли Оберин при помощи насмешек заставляет Григора признаться. Но в его признании скорее слышится триумф, а не раскаяние:
«– Я убил ее визжащего щенка. – Он ударил свободной рукой по незащищенному лицу Оберина, надавливая стальными пальцами на глаза. – Потом я изнасиловал ее. – Кулак Клигана врезался в рот дорнийца, оставив от зубов одни осколки. – Потом я разбил ее чертову башку. Вот так. – Он отвел назад свой огромный кулак, кровь на латной рукавице словно дымилась в холодном рассветном воздухе. Раздался тошнотворный треск» («Буря мечей»).