За присылкой грамот и денег последовали другие акции. Отправив в Закавказье дополнительное войско, Порта пыталась воспользоваться тем, что летом 1747 г. сначала в Ардебиле, а затем в Тебризе появился новый претендент на иранский престол, именуемый в источниках как Сам-Мирза III. Как сообщил в августе прибывший после «разведывания» из Кубы и Дербента кизлярец Юсуф Насимов, этот самозванец обратился с воззванием ко всем владетелям Дагестана и Азербайджана, чтобы «владельцы и подлого народа старшины и кои утеснение и разорение от Надир-шаха претерпевали, те бы ныне немедленно к нему… приезжали, токмо де к нему, новому шаху, никто не поехал».[798]
Действительно, дагестанские и другие кавказские владетели, наученные предшествующим опытом, не оказали поддержки взращенному в Стамбуле самозванцу Сам-Мирзе. По приказу племянника Надир-шаха Али Кули-хана, занявшего престол б июля 1747 г. под тронным именем Адиль-шаха, новоявленный претендент был разбит недалеко от Еревана двоюродным братом Надир-шаха Амир Арслан-ханом. Разгневанный султан Махмуд приказал схватить и отправить в ссылку незадачливого авантюриста.[799] Очередная попытка Порты установить свое верховенство на Кавказе с помощью самозванца не увенчалась успехом.
Тем временем российская сторона продолжала усиливать влияние среди местного населения, добиваясь приверженности владетелей и старшин различными способами, особенно политикой «ласкания» (материальное вознаграждение, присвоение чинов, званий, титулов и т. п.), которая давала наиболее эффективные результаты. Так, в апреле 1747 г. вмешательством кизлярского коменданта было предотвращено намерение аксаевских, костековских и эндиреевских владетелей напасть на Хасбулата под страхом наказания «высочайшим Е. И. В. гневом». В июле того же года аксаевские владетели официально известили кизлярского коменданта, что они отказались от нападения на Хасбулата потому, что «мы в противность Е.И. В. чинить не будем».[800]
Более интенсивно ориентация на Россию владетелей и старшин Дагестана определяется после гибели Надир-шаха и неудачных попыток Порты возвести на иранский престол своих ставленников. Не случайно в январе 1748 г., принимая присягу на верность Елизавете Петровне, уцмий Кайтага Ахмед-хан, кумыкские князья Хасбулат и Эльдар, владетели Табасарана майсум Муртузали и кадий Муртузали, дербентский правитель Гусейн-хан заявили, что «турецкому султану и персицкому шаху мы служить не желаем… ибо мы положили намерение Е. И. В. верно служить».[801] Вопреки неоднократным обращениям претендентов, боровшихся за иранский престол после смерти Надир-шаха – Адиль-шаха и свергнувшего его в сентябре 1748 г. Ибрагим-Мирзы к владетелям Кази-Кумуха, Кайтага, Дербента, Табасарана, Тарки и Бойнака с призывом выступить на их стороне и обнадеживанием «милостью и награждением жалованья», «многим числом денег и халатами», дагестанские владетели не поддались на подобные посулы.