17 сентября 1730 г. в Стамбуле произошло народное восстание, завершившееся низложением султана Ахмеда III и возведением на трон Махмуда I.
[315]Но смена монарха не изменила ни положения народных масс, ни военно-политического состояния империи. Несмотря на подавление восстания, правительство султана Махмуда было парализовано. Наступательная сила османов значительно ослабла. Воспользовавшись этим и отъездом Надира в Хорасан для подавления восстания племени абдали, шах Тахмасп решил испытать военного счастья. Выступив весной 1731 г. из-под Тебриза, в начале апреля он нанес поражение османам под Ереваном, что вызвало очередной переполох в Стамбуле. Правительство Махмуда вступило в переговоры с шахом Тахмаспом, стараясь отвлечь его от театра военных действий и восстановить против России.
Внутреннее и международное положение России при императрице Анне Иоанновне, когда все вопросы решались немецкой «партией» во главе с Э.-И. Бироном, значительно ухудшилось. На западе против нее складывалась коалиция Англии, Франции, Пруссии и Швеции, на востоке намечался военно-политический союз между Турцией и Ираном. В сложившейся обстановке русское правительство решило сохранить взаимовыгодные отношения с Ираном и не допустить Турцию на побережье Каспия хотя бы ценой возвращения Ирану части прикаспийских областей.
В связи с этим генералу Левашову в Гиляне и резиденту Неплюеву в Стамбуле отправили инструкции всеми мерами склонять шаха Тахмаспа к союзу с Россией, не допустить заключения отдельного антироссийского ирано-турецкого договора. Для предупреждения захвата Дагестана и прикаспийских областей османами было решено «держать наготове значительные силы… удерживать тамошние народы при русской стороне, для чего находящихся здесь (в Петербурге. -Н.С.) посланников от тамошних владельцев… вполне удовольствовать и отпустить домой».[316]
Таким образом, в начале 30-х гг. военно-политическая обстановка на Кавказе и в прикаспийских областях снова осложнилась. Интересы трех противоборствовавших сторон продолжали сходиться в этом регионе. Роль Дагестана в их взаимоотношениях продолжала возрастать, хотя позиция Порты заметно ослабла. В связи с падением военной мощи Стамбула народы Дагестана активизировали антиосманские выступления. Прибывший из Тифлиса в середине ноября 1730 г. армянин Семен Аракелян сообщил в Дербент, что «около Тифлиса джарталинские лезгины деревни разоряют, а турки против них выйти не смеют понеже была у них выласка, но лезгины турок многих побили».[317]
Весной 1730 г. старшины джарских джамаатов мулла Муртузали и Гаджи-Али заключили соглашение с кахетинским князем Константином для совместной борьбы против османов. В октябре того же года османские министры жаловались И. И. Неплюеву, что им, туркам, «дагестанские народы многие пакости учинили около Генжи, а Сурхаевым ли наущением или собою того неизвестно, ибо де о Сурхае известия не имеетца, но токмо прямо ведомо, что ево в Шемахе нет».